Но Илья сказал все, что хотел и слушать тоже не желал. Он нажал на курок. Выстрел. Вересов старший рухнул замертво.
Илья обернулся, желая уйти, но в дверях наткнулся на испуганную служанку, прибежавшую на шум. Она думала, что Илья ее убьет, но нет. Он молча одел капюшон и вышел, не удостоив девушку и взглядом. Дело было кончено. Теперь Илья стал свободным от части прошлого, что мучила его. Он уже не страдал, а просто устало шел домой. Все же со смертью отца из него что-то ушло и хотелось плакать. Он медленно шел под дождем, ранняя слезы, которые он не хотел скрывать, не видел в этом необходимости. Он просто шел, когда мимо него пробежал мальчик. Илья видел его лишь мгновенье. Светлый, хромающий на правую ногу и легко одетый, мальчик пробежал мимо и тут же скрылся в переулке. Илья бессмысленно провел его взглядом и вновь опустил голову. Фонари освещали дрожащие от падающих капель лужи. Несколько капель крови блеснули, подобно воде, некоторые из них сливались с лужами, спеша исчезнуть. «Кровь, — мысленно сказал Илья. До него не сразу дошел смысл этого слова, но когда дошел, он очень удивился. — Откуда она здесь?» И вдруг ему вспомнился мальчик, что пробежал рядом.
― Не может быть… — Шепнул Илья и побежал за мальчишкой.
Вспомнилась ему, как он сам десять лет назад бежал здесь босяком, в одних лишь спортивных штанах, орошая асфальт слезами и кровью. Ему было одиннадцать лет, а тому мальчишке едва ли исполнилось девять.
Когда Илья вбежал в переулок, он не сразу увидел мальчика, но потом, присмотревшись увидел его, потерявшего сознание и медленно угасающего.
Погода резко изменилась: подул холодный, свойственный февралю, ветер, дождь все больше становился снегом, рыдающее небо становилось хладнокровным…
Илья присел возле мальчика и, убедившись, что он все еще жив, бережно взял его на руки.
― Потерпи, — шептал он мягко, пряча страх, когда увидел искалеченное тело и разбитую голову худенького мальчонки. — Потерпи, все будет хорошо, я спасу тебя, как когда-то спасли меня.
Снег падал на землю. Лужи замерзали от холодного воздуха. Сильные порывы ветра ловили маленькие льдинки и несли их куда-то, создавая вьюгу.
1
Пару слов о прошлом…
Подлец человек! И подлец тот, кто его за это подлецом называет.
Героизм, не противоречащий доброй нравственности, мало трогает людей: только героизм, который разрушает нравственность, вызывает в людях и удивление, и восторг.
Сэт долго стоял, подняв голову вверх. Его память возвращала образ ночного неба. Его чуткая, совсем юная душа трепетала в страхе. Лил дождь, а он не замечал его, вернее нарочно отдавался в его холодные объятья, желая протрезвить свой одурманенный мозг. Ссадина на щеке ныла от каждой капли, но его лицо казалось спокойным. Его закрытые веки, казалось, принадлежали спящему. По его седеющим волосам струей лилась вода. Намоченные водой, эти серые длинные локоны, обволакивали его лицо и плечи, подобно каменным изваяниям. Юноша ровно и спокойно дышал.
Ночной город кипел. Повсюду мелькал неоновый свет реклам. Из клуба доносились громкая музыка. Кто-то неподалеку хохотал. Кто-то куда-то спешил, проносясь мимо на своем автомобиле. Кто-то просто прогуливался. Все хоть как-то жило, лишь он застыл в этой суете.
— Сэт! — крикнула перепуганная девушка, выбежав из клуба.
Ее золотые локоны рассыпались мелкими пружинками. А серые накрашенные глаза, так и светились тайными вульгарными мыслями. Коротенькое платьице быстро намокало, грозясь выдать все линии ее немаленькой груди.
Она подлетела к Сэту и бесцеремонно схватила его за руку. Юноша внимательно посмотрел на нее. Таких глаз, я думаю, вы не видели. Эти глаза были когда-то голубыми, теперь же их обволакивал туман. Черный зрачок застыл маленькой точкой. Это были глаза незрячего, слепого человека.
— О, великая Ремерия, что теперь будет!? — воскликнула девушка, глядя в глаза юноши. — Что же делать? Сэт! Не молчи, пожалуйста.
— Лира, успокойся, — мелодичным баритоном попросил Сэт. — Все будет нормально. Просто скажи: где сейчас Эрвин?
— В клубе, — прижимаясь к собеседнику и все крепче сжимая его руку, отвечала Лира. — Он заявляет, что ждет не дождется вашей дуэли, грозится намотать твои кишки на собственный меч, а потом…
— Хватит, — тихо перебил дуэлянт. — Не хочу слушать все эти глупости. О победе раньше времени нельзя говорить, даже о победе противника.