Из всего сказанного мозг Данилы выхватил лишь информацию о том, что Настёна скоро уезжает. Обидно! Интересная дивчина. Но что тут поделаешь, не удерживать же ее силой?
– Обмен так обмен, – повернулся он к старику. – Показывай рубаху с накидкой. Не подскажешь, а что за гуляния у нас?
– Это, – начал староста, опять исчезнув под столом, – отряд княжеской дружины проходил. Любава послала молодцев в северный острог, за чудью следить, земли от нелюдей оберегать. Когда такое зрелище еще увидишь? Потому и сбежались все в полном составе.
– Разве княжеством не князь управляет? – осторожно поинтересовался Данило: мало ли, как его расспросы изменят к нему отношение старика. Для себя же решил задержаться в селе. Если в этих землях пигалицы кабанами управляют, пряхи одним щелчком пальцев богатырей навзничь опрокидывают, а по лесам упыри шастают, ему однозначно следует поднабраться опыта. Ну и, конечно, Прасковья не покидала его мысли. Хотелось повторить попыточку.
– Князь-то князь, только указания, как и что делать, княжна дает. И всем надлежит ее слушаться, ибо сила ее велика, а воля еще больше. Хотя нынешние не чета прошлым. Примерь.
Трудно одной рукой рубаху надевать, когда вторая не шевелится, но он справился.
Накидка понравилась. Из натуральной шерсти, на двух шнурках, с прорезями вместо рукавов. То, что надо, – и согреет, и от дождя спасет. Теперь хоть на человека похож! Жаль, гроши прошли мимо. Но приметить, как они выглядят, приметил: круглые, из металла; ни какой-то там магии или волшбы, ни передачи сигнала от одного к другому; без использования энергий и импульсов! Как же крупные суммы перевозить? Телегами, что ли?
Старик прервал его размышления самым беззастенчивым образом:
– Есть к те разговор-разговорчик. Кхе… Отец твой Добрыня, говорят, совсем схудился. Подземелья Средины не добавляют здоровья. Понимаю, простить его сложно, но он же… отец. Просил тебя дядька, владетель Богдан Крепколобый, смирить гордость и родителя проведать. Негоже старшего в роду ослушиваться. Ты бы подумал, а я, если надумаешь, в путь-дорогу вещичек подброшу. Как-нить потом сочтемся.
А поворот-то у пьесы интересный намечается! Оказывается, у него и отец имеется, который собственным дядей в подземелье удерживается. И говорят про это так, будто нет в том ничего особенного. Мол, за дело наказан! Вещички – это, конечно, замечательно, тех бы кругляшек побольше, он бы им нашел применение, да только уезжать из села рановато. С другой стороны, просьба похожа на поручение, а любое поручение в итоге обрастает плюшками. Вот тебе и развилочка: на одной чаше весов – Прасковья со своими загадочками, на другой – папаша с возможной рюмочкой за встречу.
Староста впервые на Даниловой памяти вышел из-за стола и положил свою здоровенную ладонь на плечо юноши. От старика дыхнуло мхом и потом.
– Ты переспи, а потом еще раз обсудим. И завтра не ходи бортничать. Пусть ранки заживут. Травница у нас умелая, быстро тя в норму приведет. Чем ближе к Лукоморью, тем всё быстрее на человеке зарастает. Отдохни, изба твоя на том же краю села, с которого ты нынче пришел. Вижу, не в себе ты после встречи с упырями. Оно и понятно. Пройдет. Отляжет. А там и решишь, что делать дальше.
С этими словами старик попрощался и ушел к себе в дом.
***
У колодца никого не осталось. Мешки с бочками еще раньше перетащили в сарай дальше по дороге. Осел так и не объявился – вот неладный!
Данило постоял, постоял и пошел искать свое жилище. Отдохнуть и вправду не помешало бы, да и голод давал о себе знать. К тому же еще какой голод! Просто неимоверно есть хотелось! Желудок громко заурчал, а затем сжался так, что аж слезы на глазах выступили. Эх, Настёна Ивановна, зачем оставила котомку на сосне! И юноша захромал в указанном стариком направлении.
В серебряном свете луны на краю села обнаружилась покореженная избенка. Стояла себе, утопленная в землю, без калитки, со сломанной оградкой, хорошо еще крыша не провалилась. И это дом Данилы из рода Маловичей?
Он осторожно отворил то, что, по-видимому, призвано было служить дверью, заглянул в темноту. Хоть глаза выколи, ничего не видно! И как туда зайти? Однако делать нечего, пустой желудок вариантов не оставлял. Если и дальше так урчать будет, то соседей разбудит и те на шум сбегутся. Хотя, может быть, оно и к лучшему. Вдруг сжалятся и накормят. А может, собак спустят. Короче, как кости лягут. Молодой человек вошел и сразу болезненно стукнулся о печь. Ай-яй, он же однорукий бандит-калека. С ним поласковей надо!