В какой-то момент Ступа высоко заслонился мечом. Сотник немедленно оказался около него и с силой приложился о меч своего противника. Закон бильярдного шара сработал как надо – выставленное оружие отклонилось назад и вдарило по лицу Ступы. Вдовесок Василько подсек рыжему ноги и помог плавно опуститься в траву. Меч остроносого каким-то непостижимым образом очутился в левой руке сотника.
– Хренася из меня хлыщет! – воскликнул Ступа, не торопясь подняться.
– Что тебя покалечило, к тому и претензии, – проговорил Василько, отступая от пришлых поближе к Чернышу. Чужой меч он воткнул у ног поверженного. Данило нервно перекинул свой клинок из одной руки в другую и занял позицию справа от непобедимого любича. Сейчас товарищем для него был именно он.
Установилась звенящая тишина.
Черныш испортил воздух, а затем навалил кучу пирогов.
– Теперь понятно, почему тебя сделали сотником, – медленно проговорил Людвиг. – Впечатлил. Объяснил на пальцах. Мы договорились и уговор свой сдержим. Забудем о закладе, но не забудем о тебе. Сейчас уйдем, но в следующий раз не жди пощады. Ты не девица, чтобы поцелуем обиду сглаживать, отвечать придется кровью. И думаю, ответишь скоро.
– А я бы не откладывал, – глухо проворчал Ступа, поднялся, приложил к ране рубаху, протянутую ему одним из воинов. И тут же, не оглядываясь, направился обратно – вниз к переправе.
– Жди встречи. До скорого! – Людвиг многообещающе улыбнулся. Потом его лицо обрело угрюмое выражение, и он вместе со своими людьми покинул поляну.
– И что это было? Что за заклад такой особый? – спросил Данило. Кое-что он понял, но детали! Детали! – Из-за чего весь сыр-бор?
– Надо умыться, – вместо объяснений сказал победитель схватки и пошел в сторону от переправы, в распадок, где угадывался ручей.
Всё же солнце палило сильно. На небе ни облачка, и утро прошло с хорошей физической нагрузкой. Умыться, и правда, не помешало бы.
Они еще плескались в холодной воде, когда сверху полилась мелодия флейт. Где-то там, в вышине, раздвигал небосвод златокрылый грифон. С трудом верилось в случайности. Ведь если громадная чудо-птица каждый день в одно и то же время пролетает над головой, значит, это кому-нибудь нужно! Может быть, это что-то, притворяющееся грифоном? Может быть, грифоны вылетают из логова Самого Крутого Босса? В таком случае, логика подсказывала, встречи с ним не избежать. Вот только подойдет ли для разговора с Боссом игровой сленг? Теперь в это верилось с трудом: пот и кровь умели убеждать.
Василько тряхнул волосами, провел по ним двумя ладонями, крякнул и заговорил:
– Я уже упоминал про одержимость идеями. В минувшие холода, когда грачи с жаворонками лишь посматривали из Заморья в сторону Прираречья, удумали умны головы найти некую Книгу памяти. Тогда-то и случился этот глупый заклад.
[1] Лор (англ. Lore – знание, предание) – совокупность основной информации (история) об игровой вселенной.
[2] Сверхсущества Древнего Рима, Индии, Японии и ацтеков соответственно. Объединяющая их ипостась заключалась в том, что они, помимо прочего, были олицетворение идеального воина.
[3] Рядович – лицо, служившее землевладельцу по «ряду» (договору), как правило, попавшие в зависимость на период отработки займа.
Интерлюдия 1.
Память – это текучая вода. Как бы много не было ее в твоем водоеме, рано или поздно большая часть вытечет, и водоем заполнится новым содержимым. От того, что было, останется нечто иное: с иным запахом, иными оттенками и с другими фразами. Чем больше проходит времени, тем короче становится объективное отражение и тем длиннее получаются промежутки, заполненные субъективной фантазией. И так, вместе с этим, мы становимся другими: тот я – совсем не этот, сегодняшний. Наше сознание преобразуется, вместе с ним и наш разум, а значит, и мы сами.
Как бы мы не цеплялись за свою память, пройдет совсем немного времени, и она будет уже не совсем наша. Ведь подлинно реальной может быть только та точка, которая находится между тем, что было, и тем, что будет. Но разве эти слова кого-нибудь убедят? И потому искренне верим, что мы всё те же, и то, что помним, и есть именно то, что с нами произошло, и река течет в одном направлении – от «было» к «будет», не меняясь.