От стрел звенел воздух, Василько не мазал. Сколько сотник еще продержится? Сколько у него осталось стрел? Эх, об этом лучше не думать.
Когти рассекли воздух у самого горла Данилы. Он дернулся, отскочил и в этот раз с размаху впечатал булаву в ключицу проклятого монстра. Не сильно, но на обратном рывке перья шестопера вырвали хороший кусок упыриного мяса. Воспользовавшись тем, что серолицый пошатнулся, юноша вдарил чуть выше. Вышло классно! Послышался хруст ломающихся костей. Еще замах. И с третьей попытки он-таки смачно заехал в самую голову вражине. Тот грохнулся на землю, словно арбуз лопнул! Данила же без передыха приготовился встречать очередную злобную тварь. Рефлексировать времени не было.
Чем могло бы закончиться это побоище, предположить нетрудно. Однако в какой-то момент раздался рев рога, и за спинами исчадий ада появились воины в красных плащах. Помощь подоспела, когда ее и не ждали. И пришла она как никогда вовремя.
Подбитые стрелами монстры и те из них, что составляли задние ряды войска мертвяков, довольно быстро пали под мечами умелых воинов. Но битва на этом не закончилась. Оставшиеся упыри развернулись и ломанулись на любичей. Теперь те отбивались, теряя одного воина за другим. Всё же серолицых уродов изначально было сотни, а патрульный отряд насчитывал едва ли пять десятков. Зато товарищи Данилы на короткий миг смогли выдохнуть.
Каково же было удивление юноши, когда Василько бросил лук, соскочил на землю, вытащил меч и, прикрываясь щитом, сшибся с главой отряда витязей в красных плащах. Судя по пышному плюмажу и золоченому доспеху, командовал патрульными непростой воин, а если вспомнить последние события, – то им не мог быть никто иной, кроме как владетель Колеслав. Свои этим двоим не мешали, а чужие быстро падали под их клинками. Иногда, если требовала ситуация, они вставали спина к спине, чаще же оголтело бились друг с другом. Да так, что от щитов отлетали щепки, а из кольчуг вырывало звенья.
За прошедшие минуты (хотя можно ли в такой ситуации верить чувству времени?) Данило уложил чуть ли не с десяток чудовищ и заметно упарился. Не было в нем больше первоначальной ловкости. Хваленая регенерация не давала ему умереть, но подцепленный еще в Безымянке яд делал свое дело – силушки поубавилось знатно.
Бортник отвлекся, задумался и пропустил момент, как какая-то мразь схватила его за обе ноги и поволокла на край площади. От рывка он упал и теперь отчаянно колотил кулаками по проносящейся мимо земле, усеянной … трупам. Вырваться никак не получалось. Вокруг бились друг с другом живые и мертвые, и было непонятно, кто кого побеждает. Помочь ему было некому.
Неожиданно булава зацепилась перьями за камень, и темляк с болью врезался в запястье. Скольжение застопорилось, чем юноша и воспользовался: перевернулся, вырвал из захвата одну ногу, несколько раз сильно ударил, а затем и оттолкнул предприимчивого мертвяка. Ошалев от удачи, Данило сначала на корточках, а потом со всех ног помчался обратно к колодцу. Словно Маркус Аллен в лучшие годы, юноша уходил от захватов и тычков, пока не сделал свой выносной тачдаун[1]. Но когда, счастливый, ухватился за край колодца, как за древко флага, установленного на Эвересте, как за финишную ленту после изматывающего марафона, как за бутылку воды, брошенную айдолом в страждующую толпу, его чем-то неопознанным основательно приложили по ягодицам. Попытка удержаться за пределами колодца успехом не увенчалась, и он, совершив немыслимый [по своей сложности] кульбит, полетел вниз, в черный, глянцевый зев, в самую глотку акулы.
***
Данило всё падал и падал, пока темнота не выплюнула его в сумрачный коридор, где он приземлился на каменистую поверхность так, как если бы просто споткнулся и потерял равновесие. Булава громыхнула о камни своей цилиндрической втулкой, знатно примяв голову змеи в навершии.
Ох уж этот мир магии и колдовства! Сплошные сюрпризы.
Глаза постепенно привыкли к густому сумраку. Тот, кто создал это место, не планировал делать Данилу слепым.