К жизни вернуло странное существо с туловищем льва и головой орла, что стремительно рассекало небосвод. Его золотые крылья мощно поднимались и опускались под звуки мелодии бамбуковых флейт.
От удивления Данило приподнялся на локтях, настолько это было… несуразно! Кто тут говорил об эпилепсии? Да он, похоже, белочку поймал! Бедный, бедный Йорик!..
Но грифон-то парил, а когда скрылся из вида, в голове словно переключателем щелкнули. Лес стал узнаваемым, тропинки наполнились смыслом, на деревьях отчетливо проступили знаки: где сломанный сук, где отбитая кора, где причудливый нарост. В пальцах проснулась необыкновенная ловкость, обоняние обострилось, слух выделил множество неслышимых ранее звуков: вот жук шевелится в иголках, там муравьи ведут свои караваны, а неподалеку хитрый лис откапывает из норки мышь. Ничего себе! А он еще нос воротил. Да с таким набором навыков он будет покруче любого паладина! Ладно, берем обратно всё сказанное ранее! Ради такого можно и пострадать.
Выйдя из зарослей верещатника к толстой сосне, Данило скинул лапти, привязал ремешками к ступням железные когти, надел наладонники с шипами и полез по дереву. Действия были привычные. Теперь привычные! Ухватиться, подтянуть ноги, закрепиться, и снова рывком вверх, цепляясь за ствол сосны, не обращая внимания на тягучую смолу. Приятно быть ловким, отрадно знать, что ты так можешь! Не обманула Прасковья – умения возвращались, а значит, повеселимся. Ну а потом сделаем еще один заход к пышногрудой красавице. Рано или поздно холодное сердце растает!
На середине дерева остановился и аккуратно отодвинул бревно, подвешенное там для прикрытия бортня от хищников. Затем приложил ухо к заслонке. Слух уловил размеренный гул – пчелы делали свою ежедневную работу. Какими родными они стали… Интересный выверт сознания, и уже не отделить прошлого от настоящего. Можно, наверно, и испугаться, если не понять – а чего, собственно, бояться? С этим ульем и окуривание не потребуется. И он вынул затычку.
…Когда Данило уже закупорил отверстие в борти, закрепил на спине доверху наполненную кадку и приготовился было спускаться, его обостренный слух уловил что-то неладное. Привычные звуки стихли, а те, что раздавались теперь, – были наполнены страхом. От пчел повеяло агрессией. Послышался резкий хруст сломанной ветки, а потом… топот множества ног!
Он увидел тонкую девичью фигурку, мелькающую между стволами деревьев. Девушка бежала, высоко задрав подол бежевого сарафана. Было видно, что ей неудобно и преследователи почти уже загнали ее. Присмотревшись, юноша различил силуэты людей с серыми лицами и развитыми массивными челюстями. Он не удивился бы, если б у них на пальцах обнаружились когти, а вместо зубов – клыки. Погоня все стремительнее приближались к его сосне.
Шесть противников – многовато, конечно. Однако у него молодое, сильное тело. И он в своем лесу! Если уж и начинать покорять этот мир, то почему бы не с такого вот подвига?! Спасение пигалицы-простолюдинки не равнозначно спасению княжны, но пусть будет хоть что-то на первый раз. Решение принял мгновенно. Оставалось претворить его в жизнь.
Немного спустился, осторожно снял кадку с плеч, зацепил лямками за сук, туда же подвесил котомку с наладонниками, выждал и мягко спрыгнул на спину первому из преследователей. «Бортники – просто монстры какие-то», – пронеслось у него в голове.
В правой руке – топорик, в левой – долото, и когда сбитое им существо уткнулось в мох, Данило с двух рук нанес жертве несколько ударов по затылку. Голова урода превратилась в кровавую кашу, но, тем не менее, юношу отшвырнула в сторону вывернувшаяся назад рука, которая действительно заканчивалась когтями. Фу-ты ну-ты! А Джон Крамер[4] здесь, однако, не он. Серолицый встал, как слепой прошелся неровной походкой немного вперед, наткнулся на сосну и опрокинулся навзничь.
Даниле же пришлось быстро откатиться, так как на него бросились сразу двое. С ла́зами на ногах особо не побегаешь, потому пришлось закрутиться юлой на месте, уворачиваясь от жутких лап, нанося удары то топориком, то долотом. Оружие, мягко говоря, не самое подходящее; это стало особенно очевидно, когда долото осталось в ухе одного из серолицых.
Как бы ни был юноша верток, но глаза на затылке у него отсутствовали, потому и пропустил-таки прыжок одного из мерзавцев. А этот гад взял да и укусил его за шею!