– Всё-всё? – с отчаянием уточнил тот, на этот раз делая заход с правого плеча.
– Непременно. А что, можно как-то иначе?
Так, слушая разговор этих двоих, они и вышли к Северным воротам. Казалось, лишь Данило всю дорогу чего-то ждал. То ли очередного нападения упырей, то ли еще какой мерзопакости. Но, к его удивлению, ничего экстраординарного больше не приключилось.
Ворота сохранились. Они прошли пустой, никем не охраняемый проход под надвратной башней, преодолели откидной мост надо рвом и поднялись на ближайший холм, обросший вполне себе нормальным тисом. За стенами города колдовство явно заканчивалось. Правда, небо над предместьем было затянуто все той же непроницаемой мглой, так что и понять не представлялось возможным, день сейчас или ночь. По тракту приближался конный разъезд. Из лесочка вышли люди в звериных накидках. Местечко оказалось вполне себе оживленненькое.
– Самое время расплатиться, – замявшись, молвил волколак. – Кормилец-то я в семье единственный. Потому остро нуждаюсь в меди и серебре.
Настена всмотрелась вдаль, что-то прошептала одними губами, затем обернулась к спутникам и с интересом стала наблюдать за происходящим. На ее губах промелькнула загадочная улыбка.
Василько стянул с пояса кошель и спросил:
– И на чем вы вдарили по рукам с Мстиславом?
– Не произноси это грязнющее имя, – оскалился «байкер», – ненавистный человечишка, думает от стаи спрятаться. Три, всего лишь три с четвертью гривны.
Сотник хмуро оценил свой тощий кошель, помедлил и достал из поясной сумы знакомый серебряный обруч с янтарными каплями-вставками.
– У меня что-то около гривны с собой. К сему могу добавить вот эту безделушку.
Волколак забрал предложенное, причмокнул, принюхался и обиженно покачал головой.
– Маловато будет. Нехорошо обманывать обездоленных. Добавьте, будьте добреньки – чтоб мои страдания подмаслить.
Кривляние проводника вызвало у Данилы приступ гнева. Мало того что тот чуть не загрыз их в пещере, а потом всю дорогу извивался ужом перед Настеной, хватал ее за плечи и пытался взять под руку, так еще и оплатой недоволен! И юноша решил проверить на нем один фокус. Зря, что ли, научился ему у Тропыги?! Нахала надо проучить!
Бортник тихонько отошел в стороночку, отвернулся от всех, вздохнул, на выдохе с растяжкой хлопнул одной ладонью о другую и одновременно прошептал:
– Чур услышит, прикуп сыщет!
С удовольствием сжал в ладони появившуюся из ниоткуда монетку и легкой, гарцующей походкой вернулся к остальным.
– Думаю, этого хватит!
Театрально выждал паузу, пока все до единого взгляды не устремились на него, и щелкнул большим пальцем по золотому кругляшу. Тот красиво, по дуге взмыл вверх и полетел по направлению к волколаку. «Байкер» лишь мгновение завороженно наблюдал за чудесным полетом, потом не выдержал и по-волчьи прыгнул навстречу добыче. Схватил, упал в траву, прополз по ней на коленях и тут же пружинисто вскочил. Урча, укусил монету, потер и обернулся ко всем.
– Настоящая! Золотая!
Василько устало пожал плечами. Настена, прищурив глаза, пристально посмотрела на Данилу и покачала головой. Неужели что-то поняла?
– Отличненько. Просто замечательно! Теперь разрешите вашему покорному слуге откланяться. Дела, понимаете ли, срочные образовались. Тороплюсь. Всего вам доброго! Засим прощаюсь, будьте здоровеньки!
И оборотень стремительно со всех ног ринулся в сторону леса.
Первая капля упала на волосы Данилы. Он посмотрел наверх и тут же закрыл глаза: легкая изморось увлажнила его лицо. Сначала медленно, затем все быстрей и плотней стал накрапывать дождь. Через мгновение он превратился в сплошной ливень. Ветер направлял струи то вправо, то влево. А они втроём стояли под обезумевшим небесным водопадом и не двигались с места. Локоны Настены распрямились и прилипли к одежде. С бородки Василько тек настоящий ручей. Данило ощутил, как вода забралась под куртку, намочила грудь и пробралась еще ниже.
Вскоре дождь прекратился – так же резко и нежданно, как и начался. На небе проявилась громадная тарелка луны, а рядом с ней забликовал небольшой, но яркий мячик солнца.
Они взглянули на город и, пораженные, застыли на месте. Мгла ушла! Стали видны дома и дворы, между которыми пролегали уже вполне себе нормальные, прямые улицы. К деревьям и кустам вернулся натуральный зеленоватый цвет листвы. Исчезла колючка, болотца затянулись, в глубине города перед детинцем просматривалось безлюдное пространство торга. И пусть многое было порушено, пусть повсюду царило запустение, Княжий град сбросил колдовское покрывало!!!