Собеседница молчала, не спешила отнекиваться.
– У меня кадка меда осталась на сосне, – пояснил бортник. – Без нее не с руки домой возвращаться.
– На сосне? Высоковато, – задумчиво проговорила пигалица, задирая голову. – И мне, это, туда залезть надо, что ли?
Данило пожал плечами. Конечно, надо! Идти-то он самостоятельно сможет, но не более того.
– Значит, так, – решившись, твердо заявила Настёна. – Кадку твою достану, но с одним условием. Пока буду лезть, не подсматривай. Садись вон на травку, обувай лапти, босиком-то далеко не уйдешь. Договорились?
– Ладно!
Девушка брякнула обратно на землю котомку с кулем, подняла когтистые ла́зы, отряхнула их от листьев черники и отошла недалече. Его сосенка оказалась через пару таких же. Там смуглянка примерилась к стволу и огорченно покачала головой – ее одежда не располагала к подобным подвигам. Тем не менее, она шустро освободила ноги от обувки и… сбросила сарафан. Следом стянула через голову свою кисейную сорочку, аккуратно сложила поверх сарафана, после чего нагнулась, приспосабливая когти к босым ступням. Данило, который было уже присел, чтобы обуться, незамедлительно сменил свою диспозицию в целях лучшего обзора. Сдерживать обещание как-то мигом передумал.
Надо сказать, тело у Настёны хоть и было худоватым, но когда она ловко полезла по стволу вверх, от смуглых блестящих изгибов ее фигуры у него едва голова не закружилась. Эти напряженные икры, мускулистые ягодицы, выступающие позвонки с ребрышками! Жаль, грудь мелковата, подростковая. Как, оказывается, волнительно выглядит обнаженное тело, то прижимающееся к стволу, то выгибающееся от него в сторону! Косы трепетали за лопатками, колдовской ошейничек вызывающее чернел на длинной шее. Девичьи выпуклости и ложбинки завораживали, не отпускали взор. За эти несколько минут он, однозначно, изучил ее тело лучше, чем линии на своей ладони. Что ж, увиденное Даниле весьма понравилось. Разве только коленочки подкачали немного, она их ону́чами перевязала. Бережет! В какой уже раз за сегодня юноша почувствовал прилив крови. Не Прасковья, но все-таки. Посмотрим, как дальше пойдет.
Между тем, Настёна изловчилась и добралась-таки до кадки. Забросив ее за плечи, она начала осторожно спускаться вниз. В какой-то момент, подобравшись поближе к земле, она оттолкнулась и с криком спрыгнула вниз. Данило прислушался – все нормально вроде, приземление прошло благополучно. Девчушка уже активно сарафан натягивает.
– Нагляделся? Как только глаза не повылазили? Вот ведь бесстыжий! Для тебя же старалась! – осыпала его градом упреков Настёна, подходя вплотную.
Если честно, по виду смуглянки и не скажешь, что ее как-то затронула его проделка. Дыхание ровное, пульс нормальный. Лишь улыбаться перестала.
– Держи свою кадку. Обулся? Ну, того, потопали, надо до захода вернуться, – сказала она, подхватила брошенные вещи и пошла себе, не оглядываясь. Видимо, все же обиделась!
– Постой, – крикнул ей вслед Данило, – я так быстро не могу. И, кстати, разве на сосне ничего больше не осталось?
– Коли подняться сумел, то и угнаться сможешь. А договаривались мы лишь о кадке, насчет чего другого уговора не было! – От холода в ее голосе замерз бы и океан.
То ли юноша приловчился к костылю, то ли его спутница не торопилась, но он особо не отставал. Лес сменился вырубкой, вырубка полем. Наконец, сердце пигалицы оттаяло, она остановилась, подождала, пока раненый до нее доковыляет, и пробурчала, подставляя свое плечо:
– Иначе и до утра не дойдем...
В овраге перед самым селом он не выдержал и первым прервал затянувшееся молчание:
– Может, упырей пожечь надо было?
– Староста всё сам организует поутру. Мы вдвоем провозились бы до темноты. Не беспокойся, важное за тебя порешат. – Ответ вышел резковатым, и Настёна снова замолчала.
Значит, не простила. А жаль, у него были определенные надежды на томный вечер.
Упертая девица! Сама избежала смерти, его спасла, не постеснялась раздеться, чтобы помочь, а теперь тащит его на себе, как санитарка комбата. Как же ее запах будоражит, однако! Мята, душица, зверобой, какая-то ягода. И ни слез, ни воплей. Видно, не зря умолчала о своем происхождении, не всё с ней просто! Ой, не всё!