- Это ж сколько я проспала?
- Порядочно. Скоро полдень.
- Дайте мне ствол какой-нибудь, - распорядилась Таня. - Я с ним поеду.
- Ствол не дам и ехать не советую, - ответил председатель.
- Я взрослый человек и решения принимаю сама, - отрезала Таня, а беспогонный тут же закивал, как китайский болванчик.
- Ты, Михал Семеныч, не беспокойся, как накроем голубчика, я твою барышню самолично доставлю, хошь сюда, хошь на комбинат.
- Я не его барышня, - тем же резким тоном проговорила Таня. - И мне нужно оружие.
- Будет вам оружие, милая, непременно будет. Поделимся с радостью.
- А, поступайте как знаете. Председатель пожал плечами и отвернулся.
Трясясь в "газике" на узкой лесной дорожке, человек в кителе представился, - Петр Денисович Чинский, начальник прииска Измаил - и несколько подробнее обрисовал сложившуюся ситуацию:
- Этот Ким в апреле к нам прибился. Прямо из лесу, тощий, завшивленный весь, как доходяга последний, но, по всему видать, мужик самостоятельный. Документов при нем никаких, говорит, украли по пьянке - ну да наша публика, почитай, вся такая. Короче, кайло дали, к делу приставили. Работал крепко, остервенело. Ни с кем дружбы не водил, не разговаривал. Так только, буркнет что-то, если кто очень уж досаждает, и посмотрит этак исподлобья. Аж мороз по коже проберет. Но не пил, не буянил. Мы уж думали бригаду ему давать, а тут вон какая история...
Держась одной рукой за баранку, второй он слазал во внутренний карман кителя, извлек оттуда плоскую фляжку и приложился к ней. За этими манипуляциями не заметил очередной колдобины, лихо на ней подпрыгнул, поперхнулся, закашлялся и наскочил на следующую. "Газик" тряхануло основательно.
- Дайте-ка я поведу, - предложила Таня.
- Дороги не знаешь, - приосанившись, ответил Чинский.
Таня промолчала. Насколько ей было известно, других дорог в радиусе полусотни километров здесь не имелось.
Дорога резко вильнула вправо, и совсем неожиданно показались ворота. Не ворота, а три мощные горизонтальные доски, концами закрепленные на двух столбах. Пространство между досками было густо пересечено кругами колючей проволоки. Проволока тянулась дальше, по обе стороны дороги.
Из будки у ворот навстречу "газику" бежал человек и на ходу орал:
- Здоров, начальник! Артельные подмогу дали?
- Ни хера не дали! - крикнул Чинский, высунув шись через открытое боковое стекло. - Вот только и привез... охотницу. Из Москвы.
Бегущий хрипло выматерился и, добежав, прислонился к дверце. Дышал он тяжело, с присвистом, колыхая от вислым животом. Явно не в лучшей форме.
- Как обстановка, Поручик? - спросил Чинский.
- Что обстановка-то! - огрызнулся тот. - Шестеро уйгур с бригаденфюрерами тайгу прочесывают, Хикматов в караулке, остальные трое быдло стерегут, я всех распорядился в бараки согнать. Сам вот тут дежурю, вас дожидаюсь.
- Работяг стеречь и двоих хватит, - рассудил Чинский. - Я тебя подменю, а ты сходи к баракам, возьмешь там кого порасторопней и сюда. По пути к Хикматову забегите, прихватите вон для барышни ствол поизящнее. С вами пойдет.
Поручик повернулся, открыл рот, желая, видимо, сказать что-то язвительное, но, посмотрев на Таню, только впустую щелкнул хлебалом и отправился выполнять распоряжение начальника.
- Почему Поручик-то? - спросила Таня. - Из военных, что ли? Вид у него не особенно бравый.
- Да какой военный? - досадливо махнул рукой Чинский. - В ментовке на курорте отъедался в чине старшего лейтенанта, да поперли его оттуда, а кто-то умный присоветовал на наш комбинат завербоваться, в вохру. Только он и там не удержался, по пьянке главному технологу рыло начистил, вот его ко мне и списали, в помощники по режиму. А по простому говоря, народишко в страхе держать. Это, скажем прямо, умеет. Прямо эсэсовец какой-то... - Чинский замолчал. Видимо, разговор на эту тему был ему неприятен.
Через несколько минут подошел Поручик, а следом зй ним семенил маленький и кривоногий азиат в застиранной солдатской гимнастерке, волоча чуть не по земле длинную .винтовку. Поручик молча протянул Тане "Макарова" в кобуре, которую она тут же защелкнула на ремне, а сам повернулся к Чинскому.
- Мы тогда на зимовье двинем, в засаду. Все равно ведь где-то здесь кружит, далеко уйти не мог. Если через плавни проскочит, мимо не пройдет. Тропка там одна.
- Валяйте. Эх, не порешил бы он Эфиопа, пса нашего, давно бы уж взяли гада, - Чинский устало махнул рукой и обратился к Тане. - Вы как, не передумали? Там вброд через камыши надо. Долго и утомительно.
- Не страшно, я привычная.
От Таниной улыбки Чинский смутился.
- А ты смотри, если что с гостьей нашей случится, головой ответишь, сурово сказал он Поручику.
- А как же, - невразумительно отозвался тот. - Вы готовы? Тогда пошли. Айвас, не отставай давай.
Шли долго, то продираясь сквозь буреломы, то перескакивая, как белки, с ветки на ветку по стланику, которым густо поросли сбегающие к ручью склоны холмов. Первым, пыхтя как паровоз, двигался Поручик. Он шел не оборачиваясь, ему было не до разговоров, на спине синей куртки проступило жирное пятно пота. Только под горой возле камышовых зарослей остановился, закурил, поглядел на Таню поверх руки, прикрывавшей огонек папиросы.
- Теперь вброд. Кое-где по пояс будет. Так что спички там и все, что мокнуть не должно, повыше переложите. Оружие тоже воды не любит.
- Понятно, - коротко ответила Таня.
Подождали отставшего Айваса и углубились в камыши. Теплая стоячая вода припахивала тиной, заливала в сапоги. Илистая взвесь противно чавкала, но дно было твердое, нога не проваливалась. Продвигались медленно, сильно досаждали слепни, слетевшиеся на дармовое угощение. Как-то неожиданно камыши кончились, открылся склон, заваленный нагромождениями камней. Из-за одной такой кучи выглядывала покосившаяся печная труба.
- Прибыли, - с облегчением сказал Поручик, уселся на траву и принялся стягивать мокрый сапог.
- А этот Ким раньше нас проскочить не мог? - спросила Таня. - С ночи ведь бегает.
- Не мог, - убежденно заявил Поручик. - Наши вход в плавни сразу перекрыли.
- Что-то я никаких "наших" там не приметила.
- Так они издалека увидели, что это мы идем, ну и не стали высовываться... Айвас, давай-ка по такому случаю костерок разведи, посушимся.