Вершиной модного совершенства в чулках была тонкая, нежная кайма шва. Камилла обращалась с ними очень осторожно и, чтобы не повредить их, предварительно сняла с руки тонкое серебряное колечко; закрепив их, она долго смотрела на свои ноги, которые показались ей такими стройными, что она с трудом узнавала их. Потом она достала из шкафа свои лучшие туфли. Они были синего цвета, без пяток, со скошенным каблуком. Верх и подметки сделаны из искусственной кожи, каблук — из дерева. В туфлях ноги опять выглядели по-другому. «Еще красивее», — думала Камилла. Она осторожно провела рукой по чулкам, чувствуя, как их шелк одновременно притягивает и отталкивает ее пальцы. Она очень жалела о том, что в этой тесной комнате нет зеркала, в котором можно увидеть себя в полный рост. В зеркале, которое висело над умывальным столиком, она видела себя только до талии.
Сгорая от нетерпения, Камилла стала искать вишневое платье, перешитое для нее из старого костюма матери Ренаты. За этот костюм шла отчаянная борьба между Марией Лангталер и Иреной Бухэбнер. Всякий раз, когда мать жаловалась, что Камилла из всего выросла и ей нечего надеть, а на эти идиотские карточки нельзя получить ничего приличного, Ирена говорила, что все, что у нее было, она отдала в фонд зимней помощи фронту или в утиль. По совету матери Камилла тайно сообщила о своем желании Ренате, Рената — отцу, а инженер уговорил жену отдать костюм.
— Это сплошные лохмотья, — сказала Ирена и бросила горячо желанную Марией Лангталер вещь на стул. Она специально сделала так, чтобы костюм соскользнул со стула и упал, так что матери Камиллы пришлось нагнуться, чтобы поднять его.
Баронесса сняла с Камиллы мерки и изготовила выкройку, по которой потом мать сшила Камилле платье. Юбка равномерно расширялась книзу, верх был сделан в виде блузы с тремя поперечными складками спереди, которые заканчивались тремя защипами. Защипы повторялись и на сборках коротких рукавов, которые теперь немного жали, так как материала все же не хватило. Но в общем платье вполне соответствовало идеям из журнала мод для немецких женщин под названием «Как сделать из старого новое», хотя там с сожалением отмечалось, что притязания немцев на ведущую роль в области моды нужно отложить на будущее. Камилла очень гордилась этим платьем. В нем она казалась себе взрослой.
Наконец она нашла его. Оно висело под пальто матери. Камилла поклялась, что, когда она вырастет, у нее для каждого платья будут свои плечики. Надев платье, она занялась прической. Волосы после слишком жесткой химической завивки, к счастью, уже отросли, стали опять мягкими и спадали плотной волной на плечи. Камилла сделала пробор, потом, приподняв волосы с левой стороны, скрутила их в небольшой узел и заколола шпилькой. На кончик шпильки она прикрепила маленькое украшение в тон платья. Камилла долго смотрела в зеркало. Она пыталась представить, как она выглядит в полном наряде. Ей это вполне удалось. Она быстро переводила взгляд со своего изображения в зеркале, где видела себя только до пояса, на ноги в шелковых чулках, которые там не помещались. Наконец она отошла от зеркала, села на кровать и теперь была счастлива по-настоящему. Она дождалась, когда подъехала машина и мать наконец ушла.
В кухне никого не было. На столе лежал раскрытый журнал. Камилла положила его на буфет, потом вытерла стол мокрой тряпкой и достала бумагу, которую она всегда расстилала на столе, когда делала домашние задания. Кухня была самым светлым помещением в доме, а Камилле сейчас был нужен ясный, яркий свет. Кроме того, в кухне стоял радиоприемник. Камилла хотела, чтобы играла музыка. Она расправила платье и села. Из тетради для домашних заданий по математике она аккуратно вынула, отогнув скрепки, двойной лист бумаги. Собираясь с мыслями, она на несколько секунд закрыла глаза. Только теперь, когда она сидела безупречно и красиво одетая, может быть даже хорошенькая, на что она очень надеялась, за этим чистым столом, перед нетронутым матовым листом бумаги, она отважилась начать это письмо, которое ждали и желали получить от нее.
Вверху справа — дата. Потом на расстоянии примерно в два пальца, чуть ниже слева, — обращение: «Дорогой Винцент!» Дорогой Винцент. Дорогой Винцент. Дорогой Винцент. Она несколько раз повторила это имя про себя и не знала, что писать дальше. Подкладка платья из целлюлозного полотна царапала кожу. Камилла подвигала плечами.
«Сегодня прекрасный день».
Так можно начать. То, о чем она собиралась написать, не имело никакого отношения к природе, речь шла о важности этого дня.