Во временном штабе детектив Хайнеман руководил действиями полиции.
Голос из кабины вертолета звучал ясно, несмотря на помехи и шум двигателя.
— Проходят Уэст-Хьюстон, Шамберс-стрит… Брэд-стрит… Поворачивают на Бэттери.
— Скоро все узнаем, — произнес Джейк Штерн.
Все притихли в ожидании.
Андерман взял Мэлоуна за локоть и отвел в дальний угол комнаты.
— Полицейский, выслушайте меня. Вы не сможете уговорить этих людей свернуть операцию и сдаться. Это фанатики, ими движет не только жадность. Основная причина — жажда убивать. Я повидал много таких людей на своем веку. Вам понадобится помощь. У вас полицейское оружие, а у них — армейское, вам их не остановить. Автоматы «узи» разнесут в клочья полицейские кордоны. И кто знает, что у них еще есть. Ваши люди погибнут напрасно, если вы откажетесь от нашей помощи.
— У нас есть автоматические винтовки, — вяло возразил Мэлоун.
— Не будьте идиотом! Разрешите мне вызвать вертолет. На всякий случай.
Мэлоун знал, что времени на споры не осталось и что Андерман прав. Он отвел в сторону Мак-Куэйда и начал тихо его уговаривать. Потом, посмотрев на Андермана, поднял большой палец.
Андерман подошел к радисту и сказал несколько слов на иврите. Тот записал и немедленно начал передавать.
Пять минут спустя большой двухмоторный вертолет поднялся с площадки Форт-Тоттен. Машина была окрашена в защитный цвет и не имела опознавательных знаков. На корме мигали двойные фонари. Медленно поднявшись и оказавшись на уровне среднего пролета моста Уайтстоун, вертолет развернулся и взял курс на юго-запад.
В Нью-Йорке огромное количество мостов через безымянные протоки и каналы. Один из них — мост Пуласки. Он проходит над Ньютаун-Крик, связывая Лонг-Айленд-Сити с бруклинским кварталом Гринпойнт и с бульваром Мак-Гиннесса, артерией, ведущей к промышленному центру района Куинс. Самая большая достопримечательность моста Пуласки — вид с него на Манхэттен. Этим утром очертания небоскребов Манхэттена четко выделялись на пурпурном фоне неба.
Микроавтобус «эконолайн» остановился на красный свет на перекрестке бульвара Мак-Гиннесса и улицы Гумбольдта.
Сообщение об этом было получено с полицейского вертолета одновременно в центре и во временном штабе у Андермана.
— Объект выезжает на бульвар Мак-Гиннесса.
Мак-Куэйд приказал:
— Закрыть мост Пуласки со стороны Куинса.
Полицейские машины немедленно выехали со школьного двора на Сорок девятой улице и, проехав квартал по Джексон-авеню, перекрыли мост.
Три ряда полицейских автомобилей, сзади четыре машины аварийной службы.
На бруклинском конце моста все было как обычно. Грузовики развозили утренние поставки, на тротуарах лежали кипы газет, у дверей булочных стояли мешки с хлебом, слышался звон молочных бутылок — звуки просыпающегося города.
На узеньких улочках с названиями типа Клей, Бокс и Коммэшл укрылись полицейские машины, люди в них задавались одним и тем же вопросом: «Что происходит?»
Станислав видел в зеркале заднего вида, как грузовики преодолевают подъем.
— Ну же, надо скорее кончать со всем этим делом.
Занглин сидел на боковом сиденье.
— Терпение. Мы почти у цели.
Станислав обернулся и увидел, что его пассажиры, надев головные платки, схватили «узи». Без автоматов и платков они, в вытертых джинсах и поношенных кроссовках, выглядели как студенты колледжа.
Когда микроавтобус доехал до середины горбатого моста, Станислав вытаращил глаза от изумления. Он затормозил, резко качнувшись вперед, глядя на заслон из полицейских машин. Распахнул дверцу, спрыгнул на землю и побежал к грузовикам.
Марку выглянул из окна.
— Что случилось?
— Полиция! Нас засекли. — Он махнул рукой в сторону конца моста.
Караван остановился.
Выбравшись из кабины, Марку добежал до верхней точки моста, увидел заслон, остановился, вызывающе погрозил кулаком, повернулся и увидел, как полиция перекрывает мост с другой стороны, отрезая путь к отступлению.
Все сгрудились за микроавтобусом и стали торопливо совещаться. Они не знали причин провала, но лихорадочно искали выход.
Келли посмотрел на Станислава.
— Что теперь?
Станислав сверкнул глазами на Занглина.
— Теперь все зависит от вас, сэр. Мы пойдем до конца.
Занглин был потрясен, кровь отхлынула от лица.
Он подумал, что главное теперь — вовремя соскочить.
Он был слишком стар, чтобы начинать все сначала. Шансов не было никаких. Вот если бы он сумел выбраться из этой мышеловки… Никто не смог бы доказать его причастность. Он был на хорошем счету, охранял свою страну. Денег хватило бы до конца дней. Он посмотрел на окружающих его людей.