— Неужели вы не можете вспомнить ничего полезного для нас? — взмолился он.
Ханна Айзингер заговорила. Она поведала историю, которую Мэлоун уже знал. Ее преследовали, но она пережила нацизм. Эмигрировала в Палестину, начав новую жизнь. Рассказала о рождении дочери, о том, как они были счастливы, наблюдая за ее превращением в красивую девушку. Потом Сару призвали на военную службу, где она пережила свою первую любовь. Когда Айзингеры решили уехать в Штаты, Сара заявила, что поедет с ними.
— Вы знаете друзей вашей дочери?
Джекоб Айзингер как бы с вызовом развел руками.
— Друзей? Мы научились жить без такой роскоши, как друзья. Сара была такой же.
Мэлоун стал задавать вопросы наугад, вразброс, надеясь зацепиться за что-нибудь, за ниточку, которая помогла бы распутать клубок.
— Что ваша дочь делала во время службы в армии?
— Она служила писарем на базе снабжения в сорока километрах от Иерусалима, — ответил отец.
Ханна Айзингер, потянувшись через стол, с мольбой схватила Мэлоуна за руку.
— Почему нам не отдают нашу дочь? Мы должны похоронить ее. Таков закон.
Слова застряли у Мэлоуна в горле. Он посмотрел на своих детективов, Штерн бросил подпирать стену и вышел из кабинета.
— Я распоряжусь, чтобы ее вам отдали, — мягко сказал Мэлоун.
Айзингер спросил, могут ли они уйти.
— Еще несколько вопросов. Сколько лет было вашей дочери?
— Тридцать четыре, — ответила мать.
— Долго ли она прожила в Америке?
— Шесть лет, — сказал отец.
— Не найдется ли у вас какой-нибудь фотографии вашей дочери? — спросил Мэлоун, вспомнив, что в досье имеется только снимок, сделанный в морге. Ханна Айзингер взглянула на мужа. Его лицо задрожало, он с трудом кивнул. Открыв свою записную книжку, Ханна вынула маленькую черно-белую зернистую фотокарточку. Сара Айзингер стояла на длинном причале на фоне вереницы грузовых судов, удерживаемых тугими швартовыми. Девушка на снимке, смеясь, отмахивалась от невидимого фотографа.
— Где был сделан снимок? — спросил Мэлоун, изучая карточку.
— Я не знаю, — ответила мать.
— Когда это было?
— Во время одного из отпусков Сары, в Европе, еще до того, как мы уехали в Штаты, — ответил Айзингер.
— Она часто брала отпуск, пока жила в Израиле?
— Часто, — ответила мать.
Мэлоун положил фотографию перед собой, постучал по ней средним пальцем.
— Значит, вы не знаете, где находится это место?
— Нет, — сказала Ханна Айзингер, — а это важно?
— Может быть. Вы позволите мне оставить у себя эту карточку?
Джекоб Айзингер молча склонил голову. Мэлоун воспринял это как знак согласия.
— Ваша дочь рассказывала о мужчинах в ее жизни?
— Никогда, — твердо сказала Ханна Айзингер.
— А чем занималась ваша дочь в Америке? — глядя на стариков, продолжал расспросы Мэлоун.
— Она работала в туристическом бюро, организовывала туры в Израиль, — ответила мать.
— Это все? — спросил Айзингер, поднимаясь и помогая встать жене.
— Спасибо, что пришли, — сказал Мэлоун, вставая и огибая стол. — Кто-нибудь из моих помощников отвезет вас на вокзал.
— Мы возьмем такси, — ответил Айзингер.
Почта из управления прибыла в 14 часов. Фотографии, заказанные Мэлоуном, прибыли в конверте из плотной желтой бумаги. Он достал карточки, сначала бегло просмотрел все, потом стал разглядывать по очереди и более внимательно. Рядом с кроватью стул, на котором была аккуратно сложена офицерская форма. На спинке стула висел китель со знаками различия, по которым можно было определить, что владелец его служит в квартирмейстерском корпусе.
Мэлоун передал фотографии Дэвису.
— Майор, — заметил Бо Дэвис: — Держу пари, что кольцо на пальце — из Уэст-Пойнта и что он обожает волосатый пир, — и добавил: — А она ничего, симпатичная. Интересно, как ее зовут?
В этот миг ввалился Гас Хайнеман и взгромоздился на стул.
— Плохие новости, — заявил он, с трудом поднимая левую ногу и кладя ее на край стола.
Хайнеман ездил в центр информации. Владельцем «Интермедии» числилась корпорация «Агамемнон», здание принадлежит компании «Менелай». Явно подставные. Настоящих владельцев разыскать вряд ли удастся, на это уйдут недели.
— Надеюсь, господа, вечером у вас нет неотложных личных дел? — жестко спросил Мэлоун. — Сегодня мы отправляемся взглянуть на «Интермедию».