— Серый фургон, который был у «Интермедии» прошлой ночью, стоит на той стороне улицы, — прошептал он в один из стаканов.
Ответ последовал немедленно:
— Мы ждем.
Голубой седан выехал из ворот склада и пересек Борден-авеню. На заднем сиденье рядом с Айзеком Арази сидела Андреа Сент-Джеймс. За рулем — Хиллель Хенков. Лучи фар полоснули по Тридцать первой улице.
Продавец сосисок наклонился.
— Голубой седан только что уехал. Андреа на заднем сиденье.
Сидевший в фургоне внешнего наблюдения О'Шонесси передал по радио Мэлоуну, что Андреа Сент-Джеймс увезли.
— Поезжай за ней, — сказал Мэлоун, — я постараюсь присоединиться к вам.
Бо Дэвис включил первую скорость и освободил ручной тормоз. Фургон покинул стоянку. Мэлоун и Хайнеман выбежали из полицейского участка.
— Быстрее, — сказал Мэлоун, садясь на переднее сиденье.
Хайнеман взял лежавшую на панели мигалку и укрепил ее на крыше.
— Поехали. — И Хайнеман включил сирену.
Голубой седан выехал на Лонг-Айлендскую автостраду с Гринпойнт-авеню. Машин было на редкость много. Андреа Сент-Джеймс смотрела на ряды домов, стоящих вдоль дороги и напоминающих очертания буквы «А». Прежде она никогда не обращала на них внимания. Небольшой сквер, которого она тоже раньше не замечала.
Гандбольное поле, покрытое любительскими рисунками. Странно: иногда людям недосуг что-либо замечать. Андреа грустила при мысли об отъезде. Вид заслонил фургон с пыльным кузовом, на котором кто-то вывел пальцем бранное слово.
О'Шонесси поддерживал радиосвязь с Мэлоуном. Седан ехал перед ними, машин через пятнадцать.
— Лу, может быть, остановить и перехватить Андреа? — спросил О'Шонесси по радио.
— Нет. Я не хочу засвечивать фургон. И потом, надо узнать, куда они направляются.
Поток машин, выезжающих с шоссе Бруклин-Куинс, вливался на Лонг-Айлендскую автостраду у подножия холма, где создалась пробка. Машины едва двигались, шоферы проклинали все на свете. О'Шонесси стоял у двустороннего зеркала, глядя на проезжающие мимо машины. С фургоном поравнялся белый «кадиллак». За рулем сидела женщина. Юбка задралась выше колен, ноги были расставлены. О'Шонесси так и прилип к ней глазами, но спохватился, осознав, что ему грозит, если сейчас он упустит что-нибудь важное.
Пока голубой седан катил по шоссе, со стороны Манхэттена к Мидтаунскому тоннелю подъехала полицейская машина без опознавательных знаков, но с пронзительно ревущей сиреной. Постовые тут же перекрыли левую полосу, пропуская полицию. Многие заволновались при виде мчавшегося полицейского автомобиля с крутящейся на крыше мигалкой, отбрасывающей красные блики. Вдруг случилось что-то такое, о чем можно будет посудачить за обедом? Авось не так скучно будет тащиться по Лонг-Айлендской автостраде в час пик.
Голубой седан свернул на шоссе Ван-Вик и покатил на юг.
— Похоже, они направляются к аэропорту Кеннеди, — доложил по рации О'Шонесси.
За Либерти-авеню поток машин поредел. Водители жали на газ, давая выход накопившемуся после пробки раздражению.
Бо Дэвис включил четвертую скорость.
Хайнеман выехал на южное шоссе по обочине Лонг-Айлендской автострады, прибавил газу и помчался по разделительной линии, обгоняя остальные машины.
Полицейский фургон держался за голубым седаном. Сидевшие в нем детективы сначала не заметили грузовичок с эмблемой «Херца», который, обойдя их слева, начал вилять и обгонять машины, пока не обошел голубой седан и не пристроился прямо перед ними.
— Пэт, смотри! Знакомый грузовик! — Бо Дэвис нажал на акселератор.
Брезентовый полог раздвинулся, и из кузова грузовика показались два ствола с продолговатыми овальными снарядами на концах.
Хиллель Хенков увидел клубы дыма и резко вывернул руль, пытаясь уклониться от снарядов. Андреа Сент-Джеймс закричала и закрыла лицо руками. Седан взорвался, превратившись в оранжевый шар. Он взлетел на двадцать футов вверх, переломился пополам и развалился. Посыпались искореженные обломки.