Закусочная «Дорик» была переполнена. Троица решила занять свободную кабину в конце длинной стойки. Они заговорили тихо, почти шепотом, едва не соприкасаясь головами.
Официантка подошла взять заказ. Когда она удалилась, мужчина в синем костюме достал горсть монет и включил музыкальный автомат, стоявший рядом.
О'Шонесси подошел к стойке и уселся поближе к этим троим. Пиджак он оставил в машине, рубашку выпустил, прикрыв рукоятку «смит-и-вессона» 38-го калибра. Когда бармен взглянул в его сторону, заказал кофе и тост. Уперев локти в стойку, он смотрел в зеркало и пытался уловить хотя бы обрывки разговора сидевших справа от него мужчин. Кто-то из них громко заржал. Наверное, тот, что с головой, похожей на арбуз. Неужели с такой фигурой держат на Службе?
В музыкальном автомате ковбой заливался о том, как он встретил даму в обтягивающих джинсах. Как только пластинка кончалась, парень в костюме запускал музыку снова. О'Шонесси заказал вторую чашку и попросил счет. Трое просидели еще двадцать три минуты, потом выбрались из тесной кабины.
Брэмсон оставил чаевые. О'Шонесси ничего не оставил. Он больше не собирался приходить в эту забегаловку. Он тянул время, роясь в кармане, разглядывая чек. Потом пошел к кассе. Они стояли перед ним, каждый платил за себя. «Арбуз», заплатив, повернулся к Брэмсону и ткнул его пальцем со словами:
— В среду постреляем, потом все уберем и отвалим.
— Заткнись, ты, придурок, — прошипел человек в синем костюме.
— Эй, Уэсти, здесь же никого нет!
— Замолчи, я сказал, — процедил тот. «Арбуз» поднял руки.
— Ладно, ладно! Не выпрыгивай из штанов!
Рабочий день у Мэлоуна начался позже, чем обычно. Войдя в комнату детективов, он взглянул на часы: 9.37 утра. Ничего себе, «быстренько». В его кабинете с докладом ждали Дэвис и О'Шонесси.
— Вы уверены, что он сказал «Уэсти»?
— Абсолютно. Я стоял рядом с ним.
— Что было дальше?
Дэвис взглянул на напарника, тот пожал плечами. Мэлоун заметил этот жест.
— Так что же случилось потом?
— Мы ехали за ними до здания ОСН на Флэшинг-Мэдоу.
— О Господи! — Мэлоун ударил ладонью по столу, потом откинулся на спинку стула и задумался.
Наступило молчание. Детективы смотрели на лейтенанта, пытаясь прочитать его мысли. Когда он заговорил, по голосу чувствовалось, что он расстроен.
— А как насчет парня, которого Брэмсон подсадил в Куинсе?
Ответил О'Шонесси:
— После того как они вошли в здание, мы поехали обратно, на бульвар Йеллоустоун. Он живет в Гамильтон-Хаус. Его зовут Джозеф Станислав, разведен, проживает в доме уже два года.
Мэлоун достал список полицейских, переведенных на другую работу. Эдвин Брэмсон, Джозеф Станислав, Чарльз Келли. Все трое из 66-го участка, переведены одним приказом. Мужчина, подсевший у телефонных будок на Лейквилл-роуд, определенно был Чарльзом Келли. Мэлоун крикнул Штерну, чтобы тот принес ему все телексы за последние 24 часа.
Штерн вошел с серой папкой, в которую были подшиты тонкие листы с дырочками по краю. Лейтенант попросил поискать сообщения, относящиеся к полигону, и смотрел, как Штерн медленно переворачивает страницы. У них было по крайней мере три имени, с которыми они могли работать. Мэлоун был ошеломлен, узнав, что эти люди — полицейские, и заинтригован: в чем и почему они оказались замешаны?
Штерн постучал пальцем по листу.
— Вот тут есть кое-что. Вчера передали в половине второго ночи. — Он прочел вслух: — «Стрельбы на открытом воздухе, назначенные на среду, отменяются. Члены отряда будут уведомлены о дате на перекличке». — Он посмотрел на лейтенанта. — Вот так.
Мэлоун вспомнил, как Харриган утром рассказывал о результатах обхода питейных заведений близ 66-го участка. О'Брайен провел большую часть ночной смены, выпивая с полицейскими, болтая о Службе, о дурацком контракте, который управление заключило с мэрией, о несправедливости равной оплаты с пожарниками и о женщинах.
Работники «Форт-Сэррендер» были завсегдатаями бара «У Джерри», убогой забегаловки для рабочего люда, запрятанной под землю под станцией «Утика-авеню» на Брайтонской линии.
О'Брайен пристроился к подвыпившему полицейскому из отдела по борьбе с бандитизмом. Кто в участке не знал Брэмсона, Келли и Станислава? — сказал тот. Господи, да они были живой легендой! Он сказал, что эти трое были назначены в отдел по борьбе с бандитизмом 66-го участка. Они сеяли ужас на улицах. Станислав был их мозгом. Он мог заставить леопарда отдать пятна со шкуры. Станислав воевал во Вьетнаме в спецчастях, действовавших в тылу врага. Как-то он сказал сослуживцам во время попойки, что считает генерала Уэстморленда величайшим воином после Александра Македонского. Ну, его и окрестили «Уэсти». Два раза его выдвигали в сержанты, но так и не повысили.