Он чувствовал, что его кандидатуру придерживают наверху. Черные, латиноамериканцы, женщины, которые едва умели читать, получили повышение раньше, чем он. А все из-за тех самых инцидентов. Списки на повышение благополучно пролежали положенное время и были сданы в архив.
Чарльз Келли, продолжал рассказывать полицейский из 66-го, грубая скотина, садист. Любил, например, защелкнув наручник на кисти задержанного, крутить его до тех пор, пока жертва не начнет извиваться от боли. Любит оружие, по слухам, владеет целой коллекцией нацистских пистолетов и винтовок.
Брэмсон — псих и пьяница, ненавидел всех и вся. Когда он служил в армии в батальоне военной полиции в Левенуорте, его боялись не только заключенные, но и охрана. Его тяжелой походки и холодной жестокости.
Все трое были угрюмы и нелюдимы. Никогда не водили дружбу с сослуживцами. Зато, собравшись втроем, они как бы набирались сил друг от друга. Закатывали дикие пьянки.
У них было самое большое количество задержанных, но этот список изобиловал злоупотреблениями и смертью. Каждый полицейский Бруклина знал об этих арестах.
Однажды, когда они преследовали двух грабителей, те свалились с крыши.
Объявилась свидетельница из дома напротив, которая сообщила детективам из отдела по расследованию убийств, что видела, как обоих просто столкнули вниз. Позднее она отказалась от своих слов. Говорили, что с нею побеседовали с глазу на глаз Келли и Брэмсон.
За шесть лет службы в группе борьбы с уличной преступностью участвовали в восьми перестрелках, итогом которых стали восемь трупов. В каждом случае около убитого находили оружие, и баллистическая экспертиза показывала, что из этого оружия преступник стрелял по преследующим его полицейским. После одного случая вдруг объявился свидетель, который заявил, что видел, как полицейский застрелил убегавшего человека, потом достал из своего кармана пистолет и, выстрелив из него несколько раз подряд, вложил в руку убитого им преступника. Но через несколько дней свидетель отрекся от своих показаний.
— Чудеса, а? — громко хохотал рассказчик, чокаясь кружкой пива с О'Брайеном.
Вышестоящие офицеры были уверены, что эти трое нарушают закон, но доказать не могли.
— Слыхал когда-нибудь, чтобы ниггер пользовался «вальтером ППК»? Я лично — нет!
Почти каждый месяц на всех троих поступали жалобы. Применение насилия и превышение полномочий. Эти случаи рассматривались на коллегии защиты гражданских прав, но после тщательной проверки вину доказать не могли. Эти трое устраивали все так, что комар носа не подточит.
Однажды Станислав, Брэмсон и Келли надумали снять банк у тотошников, но они не знали, где он находится. Тогда они захватили главного приемщика ставок, чтобы выбить у него этот адрес. Приемщик оказался несговорчив, отказался им помогать.
Брэмсон и Келли в своем участке приковали его к стулу и вышли из комнаты. С ним остался Станислав, который, прислонясь к стене, стал молча смотреть на напуганного приемщика. Через десять минут дверь распахнулась, в комнату ворвались Брэмсон и Келли, приплясывая и издавая воинственные кличи индейцев. Они были голые, в волосах торчали перья, знак объявления войны, а свои члены они обвязали длинными красными лентами. Лица и грудь покрыли боевой раскраской. Они размахивали над головой стальными прутами для загона скота, будто томагавками, скакали вокруг оцепеневшего пленника и вопили.
Потом по сигналу Станислава стали тыкать прутами своего врага, и через несколько секунд тот корчился на полу, пытаясь избежать участия в их военной игре. Еще несколько уколов, и он запросил пощады. В конце концов он выдал нужный мучителям адрес. Келли ринулся на него и напоследок ударил в пах.
Потом его оттащили в клетку для задержанных и заперли. Станислав остался дежурить, а остальные двое поехали проверять адрес. Они взяли банк и, освобождая тотошника, предупредили, чтобы помалкивал. Но тот не стал молчать, и через неделю троицу вызвали на коллегию защиты гражданских прав. Когда оглашали выдвинутые против них обвинения, эти трое обменивались удивленными взглядами, а потом начали хохотать.
«Голые? Ленточки на шлангах? Да вы сошли с ума. А тот, кто подал жалобу, наверняка только что вышел из психушки».
В протоколе записано, что Станислав орал на судей. И они сочли, что обвинения беспочвенны.