Кардинал и монсеньор Макинерни ждали у алтаря, по краям которого стояли полицейские капелланы с воздетыми в молитве руками.
Месса Воскресения началась. Молящиеся преклонили колени. Мэлоун остался сидеть, глядя на гроб и вспоминая те моменты в жизни, которые ему довелось пережить вместе с Замбрано. При этом его не покидала мысль о том, как он доберется до Картера Мурхауза.
Высоко над органом и тенором, на хорах, сидел, облокотившись на барьер, старик. Глаза его были прикованы к гробу.
Карло Фабрицио вспоминал давнюю летнюю ночь. Он помнил, как сильное тело полицейского прикрыло его, спасая от пуль.
— Я не забуду, Николас. О твоей семье позаботятся, за твою смерть отомстят, — поклялся он.
Кардинал спустился с алтаря и обошел гроб, окропляя его святой водой и повторяя нараспев:
— Даруй ему вечный покой, Господи!
Ему вторили молящиеся:
— И да воссияет вечный свет над ним!
Мэлоун положил руки на спинку скамьи перед собой и опустил на них голову. Он не молился, не погрузился в траурную скорбь. Он наконец придумал, как подобраться к Мурхаузу, и теперь решал, какие шаги надо предпринять.
Месса закончилась, шеренги перестроились, гроб опять подняли на плечи. Несшие его люди на мгновение остановились, и почетный караул отдал последний салют. Горнист заиграл «отбой».
Мэлоун стоял, воздев руку в салюте. Он смотрел на лица собравшихся вокруг людей. Случайно оказавшиеся рядом прохожие, зеваки, которые всегда ходят на похороны полицейских, живущие по соседству люди. Им еще никогда не приходилось видеть такой церемонии, у многих на глазах блестели слезы.
Горн стих, гроб снесли вниз и установили на катафалк. Кортеж отъехал от церкви. Властный голос отдал последнюю команду:
— Разойтись!
Шеренги распались.
Полицейские оглядывались, встречали старых знакомых; многие направились в ближайшие бары, чтобы провести там остаток дня и большую часть ночи и поговорить о Службе и женщинах.
Мэлоун шел сквозь редеющую толпу, разыскивая Эрику. Он видел ее мельком в церкви, но не смог подойти. Вокруг было много знакомых, имен некоторых из них он не помнил, хотя не раз встречался с ними по служебным делам. Некоторым надо было кивнуть, спросить, как жизнь, других можно было не заметить вовсе.
Эрика стояла перед церковью, разговаривая с Бо Дэвисом и Джанет Фокс. Дэвис и его девушка держались за руки. К чему приведут их отношения? Иногда такие «85» получали продолжение. Он уже хотел подойти к ним, как вдруг увидел человека, которого собирался сделать орудием своего возмездия.
Карло Фабрицио вела к лимузину целая когорта телохранителей. До этого момента Мэлоун толком не знал, что именно он предпримет, но теперь решился. Он протолкался к телохранителям и перехватил Карло у раскрытой дверцы лимузина. Тони Рао кивнул Мэлоуну, которого тут же зажали с боков четверо парней зловещего вида. Одного он знал — вышибала из клуба «Нестор».
Фабрицио сделал знак, чтобы его пропустили.
— Мне надо с вами поговорить.
— О чем?
— О нашем покойном друге.
Фабрицио издал какой-то горловой звук, который Мэлоун расценил как утвердительный ответ. Они отошли от группы итальянцев, но Тони Рао и три телохранителя держались поблизости. Фабрицио заложил руки за спину и устремил взор вдаль.
— Говори.
— Замбрано убил Картер Мурхауз, и это может сойти ему с рук.
— Ты говоришь правду?
— Я не стал бы врать в такую минуту.
— Почему он не понесет наказания?
Мэлоун беспомощно пожал плечами.
— Потому что он богат, а те люди, которые могли бы дать против него показания, мертвы.
— Почему ты рассказываешь мне о своих трудностях?
— Потому что ходят слухи, будто вы должник Замбрано.
— Но это было давно.
— Некоторые долги нельзя забывать.
Фабрицио засопел.
— Ты начинаешь говорить, как сицилиец.
— Мурхауз вошел в наш мир без приглашения. Ваш мир и мой. В этом мире действуют свои законы, которых не понять многим, но они понятны вам и мне. Эти законы не дают нам превратиться в животных. Он убил наших друзей, ваших и моих, и думает, что это сойдет ему с рук и он будет спокойно жить дальше. Этого нельзя допустить.
Фабрицио внимательно взглянул на него.
— Ты хочешь, чтобы я прикончил Мурхауза?
— Дон Карло! Я — полицейский. Я никогда не попрошу отнять у человека жизнь. Это противоречит уставу.
— Понятно, что не попросишь.
Мэлоун повернулся и зашагал к церкви.
— Увидимся, дон Карло.