И она показалась мне дельной. Хотя бы потому, что нечего раскидывать мусор. Да и кроме того, действительно? Она под холодильником. Холодильник — штука тонкая. Вдруг, эта ручка что-нибудь в нем нарушит? И те же самые, «они». Они. Это несколько дестабилизировало полезный смысл фразы, но еще немного поломав голову, я решил, что это тоже не лишено смысла.
А потому, положил ручку на подоконник. Очень тщательно закрепил ее в небольшом просвете между досками. Убедился, что она теперь уж точно не упадет, и только потом уже вернулся в кровать.
Довольный сделанным, расслабился и уснул. На душе было хорошо-хорошо.
Даже новый кошмар, не уничтожил мой полный душевный покой. Я встал с кровати, зная, что сплю. Понимая, что не смогу проснуться по собственному желанию — как это обычно уже со мной бывало. Признаки наступающего серого ничто, становились все явственнее.
Я чувствовал слабый треск пропадающей в пустоте земли. Вплоть до самой ничтожной песчинки. Подойдя к окну, увидел где-то вдали надвигающуюся серую стену.
Улыбнулся.
Вышел из дома, и пошел к ней. Меня разрывали на части несовместимые ощущения. Я все еще ощущал страх, даже ужас. Но вместе с тем, душевный покой, тоже наличествовал. Как это описать?
Горяче-холодный чай. Такой в самом деле бывает. Слой кипятка, и слой холодной воды, они могут и не смешиваться. Вот только в стакане, ты пьешь это поочередно. Сначала горячий — потом холодный.
Я же, ощущал все вместе. Где-то в центре груди. Горяче-холодные чувства. Горячий страх, и холодный душевный покой. Приятно-неприятные ощущения. Под них, хорошо шагалось.
Серое ничто приближалось ко мне, набирая скорость.
— Да. — сказал я, глядя на это — Хотелось бы, чтобы было такое слово, описывающее одновременно страх и спокойствие.
Потому что ничем иным описать это я совершенно не мог. Оно приближалось, а я не мог. Люди внезапно оказались вокруг меня. Они желали. Они желали. Они все, цеплялись за мои штанины, вгрызались в мою одежду, не повреждая, не отпуская.
— Мы хотим тебя. — говорили они — Ты нужен нам. — говорили они — Мы не оставим тебя. — говорили они.
Я их не понимал. Но не сопротивлялся.
Звуки прыгали по моим глазам, и я не знал как это пережить, поскольку ни разу не испытывал этого в реальности. Умирающие цвета моего сна цеплялись за уши, и тонко пищали на разные голоса, и я снова не мог пережить этого полноценно. Мир вокруг меня закручивался в спираль. Я закручивался в спираль.
Падая. Падая. Падая.
Падая в серое ничто, я закручивался в спираль, и раскручивался в шар, распадаясь на атомы, ощущая проходящие через меня нейтрино, сносимый этим бесконечным потоком в разные стороны.
Откуда я это знал?
Откуда понимал, что именно испытываю, не будучи в силах это пережить?
Страх взял верх, только когда я проснулся. Открыл глаза, сдерживая крик плотно сжатыми губами. Быстро и мелко дышал, как пьют глоточками ледяную воду. Мне показалось, что я все еще лечу в сером нечто. Расщепленно-целый. Горяче-холодный. Голова просто начинала болеть, стоило только подумать о невозможности испытываемых мною ощущений. И ладно бы, просто голова. Усиливался страх.
Я сел на кровати, и подумал, что закурил бы, будь рядом сигареты. Хотя, при этом, никогда в жизни такой тяги я не испытывал. Просто, нужно было чем-то занять руки. Я вспомнил о ноутбуке.
Меня успокоил интернет. Универсальное успокоительное от всего.
Первой дозой, по венам потекла легкая музыка. Какой-то старый рок, на онлайн-радио. Это придало некий настрой, но страх не исчез.
Вторая доза — новости. Трудно назвать их дозой. Однако, я заинтересовался статьей про маньяка, раскрытого мной и Родионом. Ничего кроме того что уже было мне известно. Стало приятно. Я улыбнулся.
Третья доза — любимый форум. От Сойер, что интересно, ничего. Но она была онлайн. Я смотрел в экран, минут с десять. Сам удивился, когда осознал это время. Так и не решился что либо сказать. Просто по соображениям строгой логики. Именно из-за них. Сама мысль, о том, что разговор может привести к чему-то амурному, вызывал резкое отторжение.
Можно сказать, что стало полегче уже к этому моменту. Я все еще ощущал отголоски страха внутри, но они не были столь сильны чтобы мешать мне уснуть. Поэтому, лег, и накрылся одеялом. Мысли думались сами собой, вне зависимости от моих желаний. Это можно было бы назвать даже приятным, не будь это так необычно. Как скользкие макароны по коже. Ты лежишь, а в голове идет что-то независящее от тебя, при всем этом, наблюдение за мыслями осуществляется прекрасное.
Я пару раз мотнул головой, и пошел в ванную дабы умыться. Хорошенько растер лицо ледяной водой, и улегся снова. Вроде бы, меня отпустило. Да. Как обычно бывало со мной, после таких состояний, наступило облегчение, совмещенное с добродушием и ленцой. Сонливость, к тому же, накатила такая, что я уснул, даже не успев додумать какую-то мысль.
Просыпался еще пару раз за ночь, с невнятной тревогой. Засыпал снова, понимая, что идти никуда не надо, и в общем-то ничего не горит.
Доспался, в итоге, до обеда.
Солнце вовсю светило прямо в глаза. Я повернулся пару раз, затем положил руку на лицо, повернулся снова. И упал с кровати. Чуть-чуть не свалил ноутбук, задев за провод зарядного устройства, но пронесло.
Падение настроения не испортило, надо сказать. Я все еще был сонный, но ощущал в себе последствия хорошего отдыха. Любая попытка закрыть глаза проваливалась — они открывались сами, как бывает, когда великолепно отоспишься. Пришлось идти в ванную, само собой. Утренний, или же обеденный свой моцион, я совершил по всем заветам Карлина, разве что несоизмеримо большим количеством щеток. Вышел из душа, благоухающий свежестью. Было слегка зябко.
В холодильнике завалялась бутылка, почти что наполовину полная колы. Где-то пятьсот миллилитров, не больше. Я снова развалился в кровати, не застилая ее, и придвинул ноутбук чуть поближе. Включил музыку.
Мысли сползали на Сойер. Мысли упрямо сползали на Сойер. Я не владел ими. И не хотел о ней думать. Но не получалось контролировать себя. Вспоминались не отдельные ее положительные черты, как то, например улыбка, или голос. Цельный образ, всплывал в сознании. Граничащий с идеалом.
Я лежал на кровати. Я не мог понять природу этих мыслей. Меня разрывало, между желанием ей позвонить и осознанием ненужности этого действия. Именно так. Глоток лимонада, поставил точку в одной части раздумий, и начались другие, но на ту же тему, и точно с тем же результатом. Как я могу это описать? Существует ли такая вещь, как привязанность ума — но не привязанность души?
Произнес вслух:
— Любовь умом.
Как можно любить умом?
— Как можно любить умом?
Пустота не ответила мне. Странно. Смысл старой песни, из фильма про иронию судьбы, открылся именно в тот момент. Когда не кого спросить, уточнить то, что ты чувствуешь. Когда твоя душа, или же эмоции, реагируют только на одно — но умом, холодным разумом, ты понимаешь, что испытываешь привязанность.
Я попробовал это слово на вкус, покатал его языком по деснам, и размазал по нёбу.
— При-вя-зан-ность.
Покачал головой. Точно так же, вспомнились слова, которые я сказал ей, в ответ на знаки, которые нельзя было игнорировать.
Музыка все играла и играла.
А я все думал и думал.
Бутылка опустела после пяти композиций. Я откатил ее к выходу, чтобы захватить, если куда-то соберусь. Точно так же, как раньше мысли сами думались о Сойер, теперь, они перестали думаться вообще. Точнее, внутренний диалог сохранялся, куда без него? Но вот мысли просто ушли. Как юркие змеи, ускользнули куда-то вглубь сознания.
Отключив музыку, расположился за ноутбуком, и увидел, что мне написал Кансер. Я удивился. Обычно, текстом меня закидывала Сойер, а тут совершенно внезапное «Привет, как дела», от человека с которым я общался только в игре, и в реальности.
— Привет. — ответил ему — Нормально. Сам как?