И вот поезд несся к Токио.
5
ВАНДЕРФЛИНТЫ И ВАНДЕРФАНТЫ
Мы сошли в Токио так, как будто это был какой-нибудь Клэпхем Джанкшн, и отправились к отелю «Империал». Токио тоже был диковинный город. Дома были диковинные; мужчины, женщины и дети ходили в диковинной обуви из деревянных дощечек, точно какие-то заводные куклы. Солнце палило, когда мы взяли рикшу и отправились на поиски тетиного дома.
Когда мы заворачивали за угол, я успел заметить некое видение — короткая юбка, вьющиеся каштановые волосы, рубиновые губы и соблазнительные ноги. Глаза, на солнце приобретшие фиолетовый оттенок, улыбались. Чуть наклонив голову, она промелькнула мимо нас — ее туфли были расшнурованы — и исчезла за углом.
Я догадался, что это, должно быть, Сильвия, которую послали за покупками. До этого я видел лишь пару не очень удачных ее снимков, и было в очертаниях ее рта нечто настолько прелестное, что заставило меня моментально ее узнать. Как она выросла! Какая «находка», вернее сказать! О таких вам доводилось читать в романах мисс Делл[5], но в обычной жизни их встречаешь нечасто. Но что взволновало мою кровь, еще до того как я увидел ее фотографию, было то, что она носила это прелестное имя — Сильвия-Нинон.
Нас приняла худощавая женщина средних лет, за которой немедленно появилась ее более дородная копия, позвавшая: «Берта!» — и худощавая при этом слове оглянулась. Когда нас провели в маленькую гостиную, вошла девушка, присела на французский манер в реверансе, и тут же появилась другая, явно той же породы. Мне сразу стало видно, что это семья — мать, сестра и дочери.
— Ваша тетя спустится через минуту, — произнесла дама постарше, которую назвали Бертой. И пока мы беседовали по-французски — «месье, мадам», с обычными комплиментарными отступлениями — я услышал шорох, дверь открылась, и в комнату вступила высокая, тонкая, седовласая дама с седоватыми усиками, произнесшая глубоким протяжным баритоном, который сразу же напомнил мне об отце:
— Ну, вот и ты, вот, наконец, и ты, Джордж!
Я поцеловал ее и в ответ тоже получил поцелуй, почувствовав щекой щекотание усиков.
— Мой товарищ, — представил я, — майор Скотли.
— Майор кто? — переспросила тетя.
— Скотли.
Пытаясь сдержать смех, она быстро огляделась.
— Мой племянник Джордж, — произнесла она в воздух. — Мадам Вандерфант и мадемуазель Берта. Мадлен и Мари. Мы все вместе прибыли сюда из Диксмюде — дай Бог памяти — четыре года назад.
— Да, мы, Вандерфанты и Вандерфлинты, очень хорошо сжились, словно мы и вправду одна семья, — n’est-ce pas, madame?[6] — прибавила мадам Вандерфант, приятно улыбаясь.
Тетя Тереза немедленно приняла начальственную позу по отношению ко всем находящимся в комнате. Когда она говорила, мне сразу же вспоминался отец; однако во всем остальном она отличалась от брата. Глаза у тети Терезы были большие, яркие, грустные и преданные, как у сенбернара. За ней по пятам следовал господин очень небольшого роста с нафабренными усиками, в коричневом костюме, — попросту говоря, дядя Эммануил. Он приблизился ко мне, чуточку стыдливо, и, потрогав три звездочки на моем погоне, одобрительно похлопал меня по спине:
— Уже капитан! Ah, mon brave![7]
— Своим недавним повышением я обязан тому, что в подходящий момент похлопал по плечу одного полковника из Военного министерства, — именно тогда, когда он находился на вершине хорошего настроения. Похлопай я его по плечу секундой раньше или секундой позже, — и моя военная карьера приняла бы совсем другой поворот. Тут я уверен.
Дядя Эммануил не совсем меня понял, поэтому, делая обобщение в сторону человеческой натуры, пробормотал:
5
Делл, Этель (1881–1939) — английская писательница, автор популярных любовных романов, действие которых обычно происходит в британских заморских владениях.