Темпы роста дефицита торгового баланса США, в % от ВВП США, в торговле с Китаем, в %, и ВВП на душу населения в Китае, по ППС [455]
По словам А. Гринспена, он ощутил первые признаки подорожания китайской рабочей силы уже в 2007 г. И очевидно не случайно.
Крах рынка недвижимости в США далеко не в последнюю очередь был вызван сокращением «китайского рычага», приведшего к росту издержек в американской экономике.
Получается замкнутый круг, чем больше растут доходы в Китае, тем ниже его экспортные способности, но это же приводит к росту издержек в других странах, что способствует углублению у них экономического спада и еще больше ограничивает китайский экспорт. Стимулирование внутреннего потребления не успевает покрывать спад внешнего и лишь все туже затягивает удавку, внося свой вклад в углубление мирового экономического кризиса. Отражением этих тенденций стало и замедление темпов роста промышленного производства в Китае с 2010 г. [456]
Согласно докладу «Китай до 2030 г.», подготовленному Всемирным банком и правительственными экспертами КНР, в Китае начнется масштабный кризис, если правительство не начнет экономические реформы. Главной причиной кризиса, по мнению авторов доклада, является бюрократия, которая управляет госпредприятиями крайне неэффективно. Эксперты призвали правительство Китая стимулировать конкуренцию и предпринимательство, а также переводить госпредприятия в частную собственность [457].
Однако повышение эффективности в условиях ограниченных рынков сбыта неизбежно приведет к росту безработицы. В городском Китае, по официальным данным, она стабильно находится на фоновом уровне чуть более 4 %. Но в сельской местности стоит в очереди огромная армия безработных, и социальное спокойствие Китая сегодня определяется его возможностью создания ~10 млн новых рабочих мест ежегодно. С другой стороны, ослабление центрального государства за счет усиления частного сектора грозит Китаю социальным и территориальным распадом по примеру Советского Союза или, по крайней мере, гораздо большей зависимостью от мирового рынка и внешних сил.
Но к тем же самым последствиям ведет и замедление экономического роста. Разбудив силы капитализма и став частью глобальной системы, Китай стал заложником этих сил еще в большей степени, чем сам Запад.
В 2012 г. замедление экономики Китая стало приобретать все более отчетливые черты. Не случайно правительство Китая прибегло к отчаянным мерам для искусственного стимулирования роста своей экономики и прежде всего за счет монетарной политики: в 2012 г. ЦБ Китая дважды снижал базовую ставку, впервые с 2008 г., кроме того, с ноября прошлого года НБК трижды понижал нормы резервирования для банков. Дополнительно НБК закачивает в экономику деньги через аукционы РЕПО. Одновременно проводится снижение ряда ограничений для зарубежных инвесторов и интернационализация юаня. В результате последнего, в первой половине 2011 г. объем юаневых внешнеторговых сделок вырос почти в 13 раз по сравнению с соответствующим периодом 2010 г. И Китай уже требует от МВФ дать юаню статус свободно конвертируемой валюты. Пока МВФ «думает», Китай переходит к взаиморасчетам со странами БРИКС, Малайзией, Японией, Чили и т. д. с долларов на национальные валюты и юань.
Инвестиционные механизмы искусственного стимулирования спроса, такие как вложения в инфраструктуру и поддержку рынка недвижимости, в Китае уже практически исчерпали себя, что отражается в стремительном росте цен и в появлении пустых городов — «городов призраков». Перегрев экономики угрожает ей ростом инфляции или китайским вариантом американского subprime crisis [458]. Не случайно одним из приоритетов на ближайшие пять лет Пекин объявил сдерживание роста цен на недвижимость. О растущем напряжении в Китае свидетельствуют и сокращение притока иностранных инвестиций, и ослабление экспорта, и даже усилившая внешняя активность на спорных территориях с Россией и в Южно-Китайском море.
Последствия дальнейшего снижения темпов роста китайской экономики могут быть еще более значительными, поскольку ведут к глубочайшему мировому кризису. Единственным спасителем мира, считает Ф. Штокер, «в данном случае станет, вероятно, китайский Центральный банк. Он может понизить процентную ставку и расширить предоставление кредитов » [459]. Однако уже сегодня денежное предложение в Китае (М2) достигает 180 % ВВП — самый высокий уровень в мире [460]. С другой стороны, государственный долг Китая всего за один год с 2009–2010 гг. подскочил почти в 2,5 раза и достиг уровня 43 % ВВП [461]. Конечно, это не так много по сравнению с развитыми странами, но в то же время корпоративный долг китайских компаний является одним из самых больших в мире, и он растет темпами, опережающими рост экономики, за 2011–2012 гг. он вырос со 108 до 122 % ВВП [462]. Совокупный (частный, корпоративный и государственный) долг Китая превышает 200 % ВВП [463]. Но у полугосударственного Китая, как и у самых передовых рыночных стран Запада, не остается другого выхода, как продолжать искусственное стимулирование роста экономики…