Голландия бесспорно была гипердержавой между 1625 и 1675 годами. Она не потеряла основ терпимости, но в 1688 году штатгальтер Нидерландов Вильгельм III Оранский получил британскую корону — и в определенном смысле Британия «завоевала» Голландию.
Британская империя
Стать наследницей Голландской гипердержавы Англии было трудно: население Франции было в четыре раза больше английского, Париж располагал гораздо более мощной армией, сравнимым по мощи флотом, множеством портов и военно-морских баз. В 1689 году индустриальное производство Франции преобладало над английским. Но Англия опередила ее. Почему?
Деньги как ценность раннего капитализма сыграли главную роль. В 1694 году британский парламент основал Английский банк (самое мощное финансовое учреждение мира того времени), а в 1689 году в Лондоне возникла фондовая биржа (аналог уже имевшейся в Голландии). Два этих учреждения послужили основанием колоссальной (до четверти земной поверхности) территориальной экспансии Англии. Но все это не сыграло бы своей роли, если бы не стратегическая толерантность. С 1688 года Палата общин открыла Англию для евреев, не взимая с них никаких налогов. Второй поток, бесценный для Англии, — гугеноты из Франции (до 200 тысяч богатых и трудолюбивых людей). В 1707 году Шотландия была официально присоединена к Англии — и многие тысячи талантливых и трудолюбивых людей пошли на рабочие места, создаваемые первой промышленной революцией. Именно шотландцы осваивали четверть земной территории, часть которой вскоре стала доминионами (а США — независимыми). В 1860 году треть торговых кораблей мира плавала под «Юнион Джеком»; Британия производила половину мировой промышленной продукции.
Вольтер немало прожил в Лондоне и делился своими наблюдениями: «Рассмотрите Королевскую фондовую биржу в Лондоне — место более уважаемое, чем многие судебные дворцы, где представители всех наций встречаются для блага мира. Здесь евреи, магометане и христиане ведут дела вместе, словно представляют одну религию — деньги. А неверный здесь — банкрот. Пресвитериане беседуют с анабаптистами, а англикане — с квакерами. И все довольны».
Британия в пик своего могущества — викторианскую эпоху — стояла перед проблемой, которая не волновала Чингисхана и голландскую буржуазию: толерантность внутри государства не обязывала последних обеспечивать толерантное развитие в огромных заморских колониях. А перед Лондоном эта проблема стояла довольно остро: как поддерживать свободу внутри острова, одновременно обращаясь как с рабами, так и с подданными огромной империи? Значение толерантности стало меняться — она либо есть везде, либо избирательность убивает ее. Одна из колоний — Соединенные Штаты Америки — решила эту проблему для себя, выделившись из британского имперского ареала. Это было следствием неспособности Британии ответить на поставленный вопрос.
В целом причины потери Британией статуса гипердержавы в первой половине ХХ века таковы:
— огромные потери в двух мировых войнах;
— выбор англичанами социального государства с соответствующим перераспределением средств;
— колоссальные внешние долги;
— девальвация фунта стерлингов;
— стагнация индустрии;
— неудача с толерантностью за пределами Англии.
Американская гипердержава
Воспользовавшись ошибкой европейцев, истощивших свою мощь в двух мировых войнах, а затем пустивших по ветру могущество СССР, Соединенные Штаты стали мировым одиноким лидером нашего времени. В 1991 году, с крушением СССР,
Соединенные Штаты достигли уникального могущества, и на горизонте, казалось, нет соперников на века. Окончание ХХ века для США оказалось феноменально успешным: за 1980-е годы США добавили к своему ВНП валовой продукт Германии, за 1990-е годы — Германии и Японии.
А прибывший из Вены Юджин Кляйнер создал полупроводниковую индустрию и венчурный капитал.
Французский министр иностранных дел Юбер Ведрин отчеканил подходящее определение — гипердержава. Ее три главных основания:
— несравненная военная мощь (половина мировых военных расходов, 60 военных баз на всех материках);
— преобладающая экономическая система (на 300 миллионов жителей США приходится треть мировой экономики, доллар — ведущая мировая валюта);
— привлекательный образ жизни, английский — наиболее распространенный язык, американская культура — самая имитируемая.
Английский историк Найал Фергюсон со всей страстью стал доказывать, что только наличие гипердержавы способно остановить периодически возникающий на земных континентах геноцид, поставить в рамки гуманных приличий «государства-негодяи», следить за сетями террористических организаций, установить на планете либеральный порядок. Американская демократия довела до совершенства идею прогресса. Отныне речь может идти о пространственном распространении идеальной системы. Фрэнсис Фукуяма возвестил о конце истории.
Религиозная и миграционная свобода
В качестве главных причин обретения могущества Соединенными Штатами стало то, что за 400 лет освоения Америки две черты окрепли в качестве основ американизма: религиозная терпимость и этническое равенство.
Америке повезло в том, что плеяда создателей государства была религиозно толерантна. Этому способствовало религиозное разнообразие. Новую Англию населяли преимущественно пуритане-конгрегационалисты; в Пенсильвании доминировали квакеры; в Нью-Йорке самой влиятельной была Голландская реформистская церковь; в Мэриленде проживало много католиков. А в Вирджинии, Джорджии и обеих Каролинах преобладала Англиканская церковь. Прибывали германские пиетисты, шведские лютеране, французские гугеноты, пресвитериане из Ольстера. В американской Конституции религия упоминается лишь один раз — она запрещает религиозные тесты при приеме на работу.
Подлинно революционным шагом стало принятие в 1789 году Акта о религиозной свободе (по типу Британии и Голландской республики) — отныне в стране не было национальной Церкви. Более того, в 1807 году в так называемом Триполитанском договоре говорилось: «Правительство Соединенных Штатов Америки ни в коей мере не основано на христианской религии. Оно не испытывает враждебность по отношению к мусульманам». Cо времен своего рождения религиозная свобода стала фундаментальным правом.
Что касается притока иммигрантов, то между 1820 и 1924 годами в Соединенные Штаты въехали 34 миллиона человек — крупнейшая миграция в истории. Первое поколение, преимущественно с Британских островов, было ассимилировано без особого труда ввиду его английского происхождения: Америка в течение первого столетия своего независимого существования справедливо воспринималась как продолжение Британии по расе, религии, этничности, ценностям, культуре, богатству, политической традиции. Культура первых поселенцев держалась в течение четырех веков. Была бы Америка похожей на сегодняшнюю, если бы ее основали не английские протестанты, а французские, испанские или португальские католики? Вовсе нет — тогда на месте современной Америки были бы Квебек, Мексика или Бразилия.
Около100 лет назад Израиль Зангал написал свою знаменитую пьесу «Плавильный тигель», и аллегория вошла во все учебники. Мир плавящихся в едином котле национальностей стал популярным символом Америки. Метафора оставалась релевантной еще долгое время, но постепенно ее фактическая точность стала ослабевать. Прежде всего ослаб главный — европейский — ингредиент «плавильного тигля», что резко изменило лицо прежде единой американской нации.
Зато второе (ирландцы в середине XIX века) и третье (посланцы Восточной Европы на рубеже XIX-XX веков) поколения были ассимилированы лишь частично.
Своего рода символом толерантности гипердержавы может служить судьба Андраша Грофа из Будапешта, прибышего с семьей в США на ржавом сухогрузе без знания языка, денег, образования, связей. Журнал «Тайм» сделал его человеком года в 1997 году — уже как Энди Гроува, как «личность, ответственную за микрочип и в целом за цифровую революцию в информатике», что колоссальным образом повлияло на весь мир, на материальный прогресс. Стоимость его компании «Интел», производящей 90 процентов мировых микрочипов, превысила 115 миллиардов долларов.
И США с великой охотой используют кадры лучших институтов Европы и Азии, возглавляя информационную и биотехнологическую революции, что является залогом статуса гипердержавы в наши дни.
В 1998 году русский студент Сергей Брин в перерыве между экзаменами предложил соседу создать компанию в Интернете. Прошло совсем немного лет, и в компании «Гугл» работают более 10 тысяч специалистов, а ее стоимость — 136 миллиардов долларов.
Новый демографический взрыв
После ослабления иммиграционных препон в 1965 году в Соединенные Штаты хлынул поток иммигрантов, среди которых преобладали неевропейцы, и в установлении национальной идентичности стало терять свое значение расовое определение. Между 1965 и 2006 годами в Соединенные Штаты въехали 30 миллионов иммигрантов. В середине 1960-х годов количество въезжающих в США иммигрантов составляло 300 тысяч человек ежегодно. В начале 1970-х эта цифра выросла до 400 тысяч, а в начале 1980-х достигла 600 тысяч.
Затем произошел примечательный скачок. Цифра иммигрантов в США переваливает за миллион человек в год. В 1990 году американское правительство подняло лимит официальной иммиграции с 270 тысяч человек до 700 тысяч. Если в 1980-е годы в Америку въехали
7 338 062 человека, то в 1990-е годы — 9 095 417 человек. В 1990-е годы население США за счет иммигрантов возросло более чем на 9 миллионов человек. В 1960 году доля рожденных за пределами США граждан составляла 5,4 процента, а к 2004 году эта доля увеличилась до 11,5 процента. Последняя волна иммиграции в США отличается массовостью и своего рода неудержимостью. А главное — местом исхода. В своем большинстве, как уже было отмечено, иммигранты прибыли не из Европы, а из Латинской Америки и Азии (почти четверть из них — незаконно). Необходимость в рабочей силе в значительной мере стимулировала иммиграционный поток.
Иммигранты сохраняют теснейшие связи со своей прежней родиной. В то же время увеличивается число стран, позволяющих своим жителям иметь двойное гражданство. В первую очередь это относится к латиноамериканским странам. Между 1994 и 2003 годами из
2,6 миллиона прибывших в США иммигрантов 2,2 миллиона (86 процентов) сохранили двойное гражданство. Мексиканские консульства стали поощрять мексиканцев в США принимать американское гражданство, сохраняя при этом и мексиканское. Численность иммигрантов с двойным гражданством в Соединенных Штатах превышает 7,5 миллиона человек. Три четверти из 10,6 миллиона родившихся за пределами США американских граждан являются также гражданами еще и другой страны.
Нативисты и антинативисты
Желание видеть свою страну и нацию единой — и построенной на ценностях англосаксов — присуще правящему слою американцев со времен революции и войны за независимость. Один из героев этой войны — Джон Джей — в 1797 году писал: «Мы должны американизировать наш народ». Томас Джефферсон полностью присоединялся к этому мнению. В середине XIX века страну буквально парализовал страх перед прибытием в нее католиков из Ирландии, Италии, Южной Германии, Австро-Венгрии. В 1900 году романист Карл Робертс печалился о том, что «Америка становится Восточной Европой».
В конце ХХ века Артур Шлезингер пришел к выводу, что «студенты, которые оканчивают 78 процентов американских колледжей и университетов, не обращаются к истории западной цивилизации вовсе. Целый ряд высших учебных заведений — среди них Дартмут, Висконсин, Маунт Холиок — требуют завершения курсов по третьему миру или этническим исследованиям, но не по западной цивилизации». Результат движения в этом направлении обобщила Сандра Стоцки: «Исчезновение американской культуры в целом». А Натан Глейзер в 1997 году провозгласил «полную победу мультикультурализма в общественных школах Америки». В начале ХХI века ни один из пятидесяти лучших университетов Соединенных Штатов не требовал обязательного прохождения курса американской истории, что сняло вопрос об изучении общих основ американского общества. Только четверть студентов элитарных университетов смогла идентифицировать источник слов «правительство народа, для народа, посредством народа». Хантингтон приходит к горькому выводу: «Люди, теряющие общую память, становятся чем-то меньшим, чем нация».