Через пятнадцать минут прибежали командир и политрук роты. Оба были заспанны. Ни слова не говоря, я спустился в отрытую щель, где стояла стереотруба. Спросил:
- Где ваше место, младший лейтенант Шаповалов? Откуда вы будете управлять огнем роты?
- Отсюда, - показал он на стереотрубу.
Я подошел к ней, прильнул к окулярам. Местность перед передним краем обороны нашего батальона почти не просматривалась, стык со 2-м батальоном тоже.
- Что же вы увидите отсюда? - уже повысив голос, спросил я младшего лейтенанта. - Это так вас учили выбирать НП?
Шаповалов стоял молча, опустив голову.
- Покажите схему огней! Шаповалов снова промолчал.
- Есть у вас схема огней? - вторично спросил я у него.
- Нет, товарищ комбат...
- Кто вам ставил задачу?
- Бывший комбат.
- И что же? Он вам обо всем этом не говорил?
- Говорил...
- Подайте команду: "Рота, к бою!" - скомандовал я Шаповалову. Готовность доложить!
- По местам! - подал он команду. Разведчики и телефонисты заняли свои места.
- Рота, к бою! - последовала вторая команда.
Но вот о готовности... Доклада о ней не поступило ни через пять минут, ни через десять... Лишь спустя четверть часа огневые позиции наконец откликнулись.
Целых пятнадцать минут! Такое состояние дел с боевой готовностью в минометной роте возмутило меня до глубины души.
- Как вы могли дойти до такой жизни, младший лейтенант Шаповалов? А вы, политрук, зачем вы-то в роте?.. Молчите?! Словом, вы оба заслуживаете снятия с должностей и отдачи под суд. Сегодня же доложу об этом командиру и комиссару полка!
Услышав последние слова, Шаповалов и политрук густо покраснели.
- Виноваты, товарищ комбат, - первым сказал политрук. - Честное слово, исправим дело...
- А вы, Шаповалов, что скажете?
- Простите, товарищ комбат, - переминаясь с ноги на ногу, сказал тот. Я ведь стрелок, училище кончал пехотное и, естественно, не совсем хорошо знаю минометное дело...
"Вот теперь, - подумалось, - ты не станешь больше показывать свою независимость. Мальчишка! Без году неделя на фронте, а туда же - что хочу, то и ворочу. Не-ет, младший лейтенант! Война подобного не прощает! Хоть и несладко тебе сейчас, и стыдно, но наука! Потом, глядишь, и других уму-разуму научишь". Вслух же приказал:
- Наблюдательный пункт завтра к утру поставить рядом с моим! Место укажу. В эту же ночь основные позиции оборудовать на восточных скатах высоты, справа от шоссе. В следующую ночь отроете запасные вон там, слева от дороги. Соедините их ходом сообщения. Все ясно?
- Так точно, товарищ комбат! Будет сделано!
По тону чувствовалось: да, Шаповалов сделает теперь все так, как положено. Ведь он уже получил наглядный урок.
* * *
Когда мы с ординарцем возвращались на свой НП, в лесу, что синел неподалеку, в нашем тылу, раздался гул моторов танков. Он все нарастал, близился, и через несколько минут из-за поворота шоссе появилась одна, затем другая и третья бронированные машины. Первые две - танки Т-34. А вот третья... Таких танков я еще не видел.
Поравнявшись с нами, машины остановились. Из башни головного танка вылез человек. Соскочив на землю, направился к нам.
- Здорово! - произнес он, приложив руку к танкошлему. Представился: Старший лейтенант Ковалев.
Я тоже назвал себя.
- Постой, постой, - сказал танкист, улыбаясь. - Значит, ты и есть командир первого батальона?
- Он самый.
- На ловца, как говорится, и зверь бежит. Я - к тебе. Имею задачу от самого командарма действовать на твоем участке из засад. Приказано ни одного танка не пропустить по Варшавке. И не пропущу! Видишь, какие красавцы стоят! - Старший лейтенант махнул рукой в сторону танков.
- Скажи, что это за машина? Вон та, третья. Новой марки, что ли?
- Это, брат, КВ. Ни один снаряд его броню не берет!
- Что ж, посмотрим... Значит, будете действовать из засад? А мне говорили, что ты поставишь их ко мне в оборону...
- Не-е, в оборону нельзя! Только из засад! Словом, куда пойдут фашистские танки, туда и я со своими. Вот местечко б получше присмотреть на первое-то время...
- А может, посмотрим вдвоем? Мне ведь тоже приказано не пропустить фашистов по шоссе, так что...
- Добро, пехота, согласен.
- Ты пока с дороги-то машины убери, - посоветовал я Ковалеву. - И пусть твои ребята веток на них набросают. А то фашистские самолеты бомбят все, что увидят. А твои танки на шоссе - как на ладони.
- Верно, - согласился он. И тут же распорядился замаскировать боевые машины в лесу.
Мы двинулись со старшим лейтенантом Г. П. Ковалевым дальше.
- Слушай, друг, - начал на ходу вводить я танкиста в курс дела, - мне здесь каждый метр знаком, на брюхе весь участок облазил. Уязвимых мест в обороне батальона два. Одно - вдоль шоссе, другое - правый фланг. Прикрыть бы их надо... Что, если ты оборудуешь основные позиции... для двух танков вот здесь, на опушке? По одному танку справа и слева от шоссе, а? Обстрел для них прекрасный, будут бить и вдоль дороги и по флангам при надобности. Ну, а третий танк... Его оставь во втором эшелоне, в лесу, у обочины шоссе. Если фашистские танки и прорвутся, то он их встретит... Есть у меня соображение и по запасным позициям. Как, согласен?
- Нет, - покачал головой Ковалев. - У меня ж, как я тебе говорил, приказ: действовать из засад. Вон в том лесу. Буду выбирать поляны и там встречать фрицев.
- Но послушай! Если гитлеровцы прорвут оборону моего батальона и ворвутся в лес, несдобровать и твоим танкам. Фашистов надо бить всем вместе, в общей системе обороны. А так... Посмотри, вон, впереди, на двух высотках, видишь, нарыты окопы?
Я подал бинокль Ковалеву. Тот поднес его к глазам, сказал:
- Окопы вижу, а вот людей нет...
- То-то и оно! Окопы есть, а людей нет, - подтвердил я. - Понимаешь, сажать в них некого. Бойцов мало, я еле-еле передок прикрыл.
- А если не удержишь передок, тогда что? - задумчиво свел брови Ковалев.
- К тому и клоню. Зароешь ты пару своих танков вот здесь, справа и слева от шоссе, они, глядишь, и прикроют эти высотки из орудий да пулеметов. Чем не засада? И у меня глубина обороны создастся. Согласен?
Ковалев надвинул на брови танкошлем, почесал в затылке, сказал неуверенно:
- Вот здесь, слева, на опушке, можно было бы... Но гнать танк вправо, за шоссе... Отрыв получается.
- Да пойми! - продолжал я убеждать танкиста. - Ну, будешь ты стоять всеми силами здесь, по эту сторону шоссе. А фашисты возьмут да и прорвутся справа. Зайдут нам с тобой в тыл и...
- Ну и чертяка же ты, комбат! - улыбнулся Ковалев. - Так расписал, что... Ладно! Вот прибудет мой командир батальона, доложу ему. Как прикажет, так и буду действовать.
- А когда он прибудет?
- Обещал к вечеру.
- Ну хорошо. А сейчас давай-ка подберем все же места для огневых позиций. А когда прибудет твой комбат, тогда и доложим ему наше предложение.
- Не наше, а твое, - поправил Ковалев.
- Ну пусть мое. Хотя... Это же наше общее дело. Верно?
- Хорошо, давай, - согласился старший лейтенант. И пошутил: - Наше дело шоферское. Вот доложим начальству, а там как оно решит...
* * *
Выбирая вместе с Ковалевым и его командирами танков огневые позиции для боевых машин, я неотступно думал: "Вот мы тут лазаем, стараемся. А приедет тот комбат-танкист... Нет, надо попросить нашего командира полка прибыть сюда. Пусть заставит танкистов переменить свое решение, отказаться от засад и использовать танки в интересах обороны батальона".
- Мне нужно бы срочно сбегать на свой НП, - сказал я наконец Ковалеву. - Дело есть неотложное, совсем забыл. А ты, пожалуйста, задержи своего комбата, если чуть опоздаю. Хотелось бы вместе с тобой доложить ему о наших прикидках.
- Начальство есть начальство, его задерживать не положено, - улыбнулся старший лейтенант. Но тут же пообещал: - Ладно, попробуем.
Я ринулся на наблюдательный пункт...
- Хорошо, - ответил мне по телефону командир полка. - Во сколько прибудет его комбат?
- Точное время Ковалев не сказал. Говорит, к вечеру.