— Подпишет… — пробормотал Колобок и икнул, — уже подписал. Мусора ему на хвост сели, вот он и к нам, в Самару. А найти у нас более серьезных людей у него времени не было…
Тарас некоторое время размышлял, пытаясь, вероятно, выстроить доложенные ему Колобком сведения в логическую цепочку.
Потом махнул рукой.
— Да, — сказал он, — а мусора Кускарю конкретно на хвост сели. Помнишь, сколько красножопых на вокзале было? И как нас шмонали? Сумки проверили, карманы… А только зря — товар у нас надежно спрятан. Никакая сволочь легавая не найдет…
Еще не начало темнеть, но воздух южного неба уже по-вечернему сгустился и потерял свою прозрачность.
— Вот мы и в Сочи, — удовлетворенно проговорил хорошо выспавшийся Гарик, выходя на перрон из поезда. — Где у них тут, интересно, камеры хранения?
— На вокзале, конечно, — усмехнулась Тамара. — Давай бери меня под руку, как это принято у давно женатых людей, и пошли.
— С удовольствием, — отозвался Гарик, перебросил через плечо большую спортивную сумку и взял Тамару под руку. — Пойдем, дорогая.
Железнодорожный вокзал города Сочи, как убедились Тамара и Гарик, просто кишмя кишел черноусыми представителями многочисленных кавказских национальностей, которым вокзал служил чем-то вроде пристанища. Совершенно беззастенчиво расположившись со всеми своими родственниками на свободных лавочках и креслах, а то и просто на голом полу вдоль стен, они спокойно отдыхали, не обращая ни малейшего внимания на снующих мимо них курортников.
Отдел камер хранения Гарик с Тамарой нашли довольно быстро.
— Здравствуйте! — приветствовал Гарик работника камер хранения — хмурого, задумчивого дядьку, при одном только мимолетном взгляде на которого легко можно было определить, что он безвыходно страдает от тяжкого многодневного похмелья. — Скажите, пожалуйста, где отсек номер сорок восемь?
— Какой? — пробурчал работник, потирая небритый подбородок.
— Сорок восемь. Камера восемнадцать. — Гарик одной рукой облокотился на стену, другой непринужденно обнимая Тамару.
— Прямо, потом налево, — ответил работник и, опустив глаза, снова погрузился в свои невеселые мысли.
— Спасибо, — весело поблагодарил Гарик. — А то мы с женой… — его рука легко прошлась по огненной волне Тамариных волос, — полдня искали бы… очень у вас отдел большой…
Дядька даже не поднял на него глаза. Гарик с Тамарой очень скоро обнаружили искомую камеру.
— Вот она, дорогая, — констатировал Гарик и ловко чмокнул Тамару в щеку, — набирай шифр.
— Сейчас, — проговорила Тамара, незаметно отстраняясь от Гарика. — Ты бы, Игорь Анатольевич, все-таки не забывался, — не удержавшись, добавила она, набирая шифр.
— Что значит — не забывался? — удивился Гарик. — Мы по легенде кто? Муж и жена. Так вот и не мешай мне входить в образ.
Дверца камеры, легко щелкнув, открылась, и Тамара достала из прохладного полумрака довольно объемистую картонную папку для бумаг.
— Ага, — удовлетворенно произнес Гарик. — А вот и наши инструкции. Интересно, что там сочинские ребята нам приготовили.
Он потянулся было к папке, но Тамара перехватила его руку и крепко зажала папку у себя под мышкой.
— Подожди, — сказала она. — Ты же не собираешься ее прямо здесь читать.
Гарик, который именно и собирался просмотреть все документы на месте, неопределенно хмыкнул.
— Вот в гостиницу приедем, — продолжила Тамара, — тогда и посмотрим.
Они направились к выходу из вокзала. Не успели они выйти из дверей, как к ним подбежал высокий светловолосый парень. Его широкая физиономия, усыпанная золотистыми веснушками, была украшена внушительного размера пшеничными усами.
— Такси! Такси! — запричитал он тонким женским голоском. — Такси не желаете? В любую гостиницу, очень-очень дешево.
— Дешево — это хорошо, правда? — обернулся Гарик к Тамаре.
— Сколько будет стоить до «Словакии»? — назвала Тамара специально оговоренную с Трубниковым гостиницу.
— По счетчику, — сказал парень и рассмеялся. — Да вы не бойтесь, совсем не дорого. Я же на государство работаю. Это частники — они дерут с приезжих втридорога.
— Поехали, — решил Гарик.
Парень подвел их к желтой «Волге» с шашечками на боку, галантно открыл перед Тамарой дверь, принял от Гарика сумку и аккуратно положил ее в багажник.
— Поехали, — сказал он, когда все расселись по местам.
Всю дорогу до гостиницы «Словакия» ехали молча. Парень-таксист насвистывал песенку, в которой глазеющий в окно Гарик с удивлением признал «Наша служба и опасна, и трудна». Тамара чинно сидела рядом с Гариком и разглаживала шелковые тесемочки на папке.