Ставка Гордятич поднял руку в знак того, что оп хочет сказать слово, но Мономах не стал слушать своего бывшего боярина, лишь обратился к дружинникам: «В оковы его, в поруб!»
Тут же были схвачены еще несколько крамольных бояр. Остальным было приказано подписать грамоту о верности Киеву, о том, что им впредь не принимать на княжение иного князя, не его, Мономахова, рода, платить все дани по старине, невзирая, сидит князь в Новгороде или находится в отъезде.
Грамота наказывала ныне новгородцам во всем слушаться Мономахова внука Всеволода.
Бояре молча склонили головы.
Тут же состоялось подписание грамоты-роты, и новгородцев снарядили в обратный путь, чтобы они взяли в своем городе роту со всех горожан в верности Мономахову дому и целовали бы на том крест. До тех пор, пока вести об этом не придут в Киев, взятые под стражу новгородцы должны будут томиться в киевском порубе.
И все же покоя, которого Мономах так жаждал все эти годы, не было. Большие завихрения человеческих страстей, бывшие тем сильнее, чем выше поднимались сами люди в человеческой лествице, неустанная, отчаянная борьба за первенство, которую вели с ним, С его сыновьями противники, происки и враждебные действия ляхов, угров, греков постоянно держали в напряжении стареющего великого князя. И все чаще изнемогала его душа в этой неустанной борьбе, в этой наполненной враждой жизни.
Весной 1119 года Мономах отправился в новый поход на Волынь, потому что Ярослав Святополчич нарушил роту, разорвал все свои обещания, отослал в Киев свою жену — Мономахову внуку, перестал платить дани. Но едва Мономах вышел с войском из Киева, как Ярослав бежал в Польшу к своему зятю, польскому королю.
Мономах беспрепятственно занял Волынь и посадил здесь своего сына Романа.
Вернувшись в Киев, Мономах тут же, не распуская войска, начал подготовку к новому весеннему походу. Он не мог смириться с тем, что дунайское устье, дунайские города, которые, казалось, уже были в русских руках, вновь перешли к грекам. Однако ведь жив был сын Леона Диогена — претендента, врага Комнинов, Василии — его, Мономахов, внук, сын его дочери. Теперь условия для похода на Византию созрели: Волынь, правое крыло русских земель, было прочно в руках Мономаха.
Все начало 1119 года Владимир Всеволодович провел в подготовке к новому походу на Дунай. Выслал вперед как и несколько лет назад, войско под началом Яна Войтишича, послал гонцов к князьям, чтобы к весне подошли со своими ратями на Днестр для большой войны с греками.
И все в жизни повторяется. Как когда-то в 943 году во время подготовки Игорем Старым великого похода на Константинополь, греки, ужаснувшись, направили к нему на Дунай свое посольство, чтобы откупиться от нашествия золотом, дорогими тканями, уступками земель в Северном Причерноморье, обещаниями подписать выгодный для Руси русско-византийский договор, так и теперь, узнав о подготовке Мономаха к большой войне, Алексей Комнин выслал к киевскому князю своих послов.
Мономах принимал посольство в Киеве, в своем великокняжеском дворце. Город был полон воями. В старом Ярославовом и Владимировом городе располагались дружины из разных городов Руси. Почти каждодневно подходили новые силы. Все сыновья Мономаха собрались здесь уже давно, кроме занемогшего внезапно Романа. Предвоенная забота и суета охватила и ремесленные слободы, и Подол. Мономах в своей палате с удовольствием вслушивался в этот новый, веселый, привычный для него предпоходный гул. Ян Войтишич должен был войти ранней весной в Подунавье, а следом за ним в уже захваченные городки должна была двинуться основная русская рать.
К половцам Тугоркановичам Мономах послал богатые дары, и те обещали всемерную помощь в войне с греками и поклялись выслать на Днестр навстречу русскому войску свою конницу.
Алексей Комнин был тяжело болен, в Византии вновь назревала междоусобица, враги Комнинов поднимали голову в разных концах империи. В Константинополе при еще живом императоре шла борьба за корону между старшим сыном императора Иоанном и мужем его дочери Анны — Никифором, которого поддерживала императрица. Время для похода было самым подходящим.