Въезд в Москву Скопина-Шуйского
Москвичи восторженно приветствовали победителя, падали перед ним ниц, целовали его одежду, тогда как завистливый и недалекий Дмитрий будто бы крикнул: «Вот идет мой соперник!» На пиру жена Дмитрия (дочь Малюты Скуратова!) поднесла чашу с вином, выпив из которой, Скопин-Шуйский почувствовал себя плохо и в ночь на 24 апреля 1610 г. скончался. Толпа едва не растерзала Дмитрия Шуйского — лишь присланный царем отряд спас его брата. Полководца похоронили в новом приделе Архангельского собора.
«А кто тебя на пиру честно упоил честныим питием и с того тебе пития на век будет не проспатися, и колко я тебе чадо во Александрова слободи приказывала не ездить во град Москву, что лихи в Москве звери лютые, а пышат ядом змииным»
Далеко не всегда от одного человека зависит судьба государства — слишком многое влияет на нее. Но здесь случай особый. Если бы в битве под Клушином, где бездарный царский брат Дмитрий потерпел полное поражение, командовал Скопин, исход его наверняка был бы иным. А ведь именно эта катастрофа и привела к крушению трона, в государстве воцарилась полная анархия, страну стали рвать на части. Всего этого, возможно, удалось бы избежать в случае победы.
Дочь Малюты отравляет ядом Скопина-Шуйского. Литография, акварель. 1874 г.
Скопин-Шуйский был крупным полководцем, сочетавшим в зависимости от ситуации наступательный стиль (под Москвой в 1606 г.) с осторожностью (поход 1609–1610 гг. из Новгорода к Москве). Он использовал и ловкий маневр, и инженерные сооружения, и глубокую разведку. Это был любимец воинов — как соотечественников, так и иноземных наемников, глава которых Делагарди стал его другом, как уверяют, с первой же встречи. Он мог добиться много большего (на момент смерти — всего 23 года!), но ему суждено было остаться символом не сбывшейся надежды России.
Короленков А. В., к. и. н.,
ИВИ РАН
