Тем временем по указанию Верховного главнокомандующего в Ставке завершалась разработка оперативного плана весенне-летней кампании. В его основу закладывался расчет по соотношению сил и средств, сложившийся на Восточно-Европейском театре военных действий, который, по подсчетам штаба, складывался в пользу русской армии. Северный и Западный фронты имели 1200 тысяч штыков и сабель, в то время как у немцев их было несколько более 620 тысяч. Юго-Западный фронт располагал 512 тысячами личного состава, в то время, как австро-венгры против него имели нескольким более 440 тысяч. Таким образом, общий перевес русских составлял почти 700 тысяч человек. При этом наибольшим превосходство русских войск было на участке севернее Полесья, где они превосходили противника в два раза. Несколько меньшим оно было в полосе Юго-Западного фронта.
Докладывая Верховному главнокомандующему предложения по плану, генерал М. В. Алексеев постарался более убедительно раскрыть главную мысль – о необходимости взять в свои руки стратегическую инициативу. «Возникает вопрос, – говорил он, гуляя по саду с императором, – как решать предстоящую нам в мае месяце задачу: отдать ли инициативу действий противнику, ожидая его натиска и готовиться к обороне, или наоборот – упредив неприятеля началом наступления, заставить его сообразовываться с нашей волей и разрушить его планы действий».
Николай II сразу же согласился на первый вариант, но при этом не пожелал обсуждать условия, необходимые для его реализации.
– Давайте вернемся к этому делу несколько позже, когда уже будет конкретно известно, что требуется от России, и что дадут союзники, – сказал он.
Второй вопрос, который поднял Алексеев в этой беседе, был о выполнении военных заказов промышленностью России и об ответственности за решение военно-экономических проблем Советом министров. Однако как только разговор отошел от чисто военных аспектов, Михаил Васильевич встретил хорошо уже ему знакомый непроницаемый взгляд императора и сухой лаконичный ответ: «Я это знаю…»
1 апреля в Могилеве состоялось совещание высшего военного руководства. Присутствующий на этом совещании А. А. Брушков вспомнил, что Николай II «прениями не руководил, эти обязанности исполнял Алексеев. Царь же все время сидел молча, не высказывал никаких мнений, а по предположению Алексеева своим авторитетом утверждал то, что решалось… а также выводы, которые делал Алексеев».
Так как совещание продолжалось долго, дважды делали перерыв: в 12.45 ходили завтракать к царю, в шесть вечера отправились обедать уже основательно. Об этом обеде осталось больше воспоминаний, чем о самом совещании.
Верховный главнокомандующий с сыном во время приезда на Юго-Западный фронт.
В столовой, на втором этаже, были накрыты два стола: большой, сервированный для обеда, и у окна – маленький, с закусками. Посуда на столе – тарелки, рюмки, кувшины с вином – серебряная, ни стекла, ни хрусталя, ни фарфора: считалось, что Ставка в походе, потому бьющиеся предметы из сервировки исключались.
Царь первый подошел к закускам, налил в серебряную чарочку водки, быстро и со вкусом выпил. За ним остальные. Гофмаршал указал, кому где сесть, приступили к обеду.
После сладкого Николай II вынул портсигар:
– Кому угодно закурить?
Когда царь докурил папиросу, подали кофе.
По свидетельству очевидцев, в этот день царь обедом остался доволен, а потому и был в хорошем настроении. Потом начались разговоры – светские, сдержанные…
Тем не менее, на совещании удалось выработать общую точку зрения по вопросу о плане кампании на русском фронте. На следующий день штаб приступил к разработке директивы, в которой излагался замысел предстоящих военных действий. Предусматривался переход в наступление всех трех фронтов. Главный удар должны были наносить войска Западного фронта из района Молодечно в направлении Ошмяны, Вильно. Северному фронту ставилась задача наступать из района Двинска на юго-запад, а Юго-Западному – на Луцк.
В последующие дни были уточнены сроки намеченных операций. Это произошло потому, что англичане уведомили русскую Ставку, что они полностью завершат подготовку своей армии только в июне. Не могла быть готова к наступлению ранее англичан и французская армия, поскольку ей приходилось еще отбивать атаки немцев под Верденом. Да и русской армии требовалось немало времени для решения задач восполнения потерь и материального обеспечения, особенно боеприпасами. Поэтому Алексеев рекомендовал Николаю II намеченное на первые числа мая наступление отложить до конца месяца. Верховный главнокомандующий, заслушав его доводы, выразил свое согласие.