Еще не положил трубку городского телефона, как громко затрещал специальный аппарат, по которому можно вести секретные переговоры с командованием военных округов.
Докладывал начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев:
— К пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель. Утверждает, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления. Он сообщил, что наступление начнется рано утром 22 июня.
— Усильте разведку, потребуйте постоянной информации с границы.
Жуков доложил об этом Тимошенко и позвонил Генеральному секретарю ЦК ВКП(б). Тот выслушал и, как всегда, спокойно сказал: «Приезжайте с наркомом в Кремль».
Была глубокая ночь. Сталин был в кабинете один. Он ходил возле стола, курил трубку. На усталом лице озабоченность, но внешне спокоен.
— А не подбросили немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он, обращаясь к маршалу Тимошенко.
Нарком ответил, что сообщения перебежчика не вызывают сомнения.
Вошли в кабинет члены Политбюро.
Несколько секунд стояла тишина.
— Надо немедленно дать директиву о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — первым заговорил Маршал Советского Союза Тимошенко.
— Читайте! — указал Сталин на папку в руке начальника Генерального штаба.
В директиве приказывалось привести в течение ночи на 22 июня войска приграничных округов в боевую готовность, рассредоточить авиацию и тщательно замаскировать, однако еще раз было подчеркнуто, что «задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».
Передача директивы в округа была закончена в 00 часов 30 минут 22 июня. Но сделать что-либо существенное войска округов уже не могли.
На рассвете позвонил со своего командного пункта из Тернополя генерал Кирпонос и доложил о том, что переплыл речку еще один перебежчик, который сообщил, что ровно, в 4 часа утра немецкие войска перейдут в наступление.
Нарком доложил об этому Сталину.
— Передана директива округам? — послышалось в телефонной трубке.
— Да, передана.
…Уже белел рассвет. Москва спала. Жуков раскрыл окно. Не выпуская телефонной трубки, он едва успевал принимать тревожные доклады.
Позвонил по телефону «ВЧ» командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский, сообщил, что посты воздушного наблюдения передали о подходе со стороны моря большого количества неопознанных самолетов; начальники штабов Западного и Киевского военных округов докладывали о бомбежке городов Белоруссии и Украины. Командующий Прибалтийским военным округом передал, что вражеская авиация бомбит Каунас, Вильнюс и другие города.
— Ну, что? — спросил Жуков наркома Тимошенко.
— Звони в Кремль! — приказал маршал.
Жуков набрал номер. Услышал голос Сталина. Четко доложив о начавшихся налетах авиации противника, начальник Генерального штаба спросил разрешения приказать войскам военных округов приступить к ответным действиям. В трубке молчание.
— Вы меня поняли? — спросил Жуков.
Наконец Сталин сказал:
— Приезжайте в Кремль с Тимошенко.
Тут же опять затрещал аппарат «ВЧ». Докладывал командующий Черноморским флотом.
— Вражеский налет отбит! Попытка удара по кораблям сорвана. В Севастополе и Одессе есть разрушения.
В кабинете собрались все члены Политбюро.
— Надо срочно позвонить в германское посольство, — сказал Сталин.
Нарком иностранных дел В. М. Молотов вышел звонить. Из посольства сообщили, что посол просит принять его для срочного сообщения.
— Германское правительство объявило нам войну, — сообщил через несколько минут взволнованный Молотов.
Не случайно «задержался» немецкий посол с передачей Советскому правительству такого важного сообщения. На советской границе уже шли небывалого размаха приграничные сражения. Фашистская Германия, вероломно нарушив договор о ненападении, внезапно, без объявления войны, обрушила на Советский Союз удар огромной силы.
Враг рвался в глубь нашей страны. Вслед за мощными ударами артиллерии и авиации перешли в наступление сухопутные войска противника.
В полдень Жукову позвонил Сталин.
— Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования.