Согласно независимым свидетельствам генералов Деникина, Богаевского, Казановича, Корнилов не верил в успех операции, а считал это смертоносным предприятием. Он сказал Казановичу: «Конечно, мы все можем пасть здесь, но, я считаю, лучше умереть с честью. Отступить сейчас — значит начать медленно умирать. У нас нет ни еды, ни боевых припасов. Это будет похоже на медленную агонию».
Корнилов был еще более откровенен с Деникиным. Деникин вспоминал:
«— Лавр Георгиевич, почему вы так твердо стоите на своем? [Деникин спрашивал о предстоящей атаке.]
— У нас нет другого выхода, Антон Иванович. Если нам не удастся захватить Екатеринодар, мне останется лишь пустить пулю себе в лоб.
— Вы не можете сделать это. Это будет означать, что тысячи жизней были принесены в жертву напрасно. Почему бы нам не оставить Екатеринодар, отдохнуть, набраться сил, а потом организовать новую операцию? В случае неудачной атаки отступление вряд ли будет возможным.
— Вы поведете их назад.
Я встал и возбужденно сказал:
— Ваше превосходительство! Если генерал Корнилов совершит самоубийство, никто не сможет отвести его армию — она окончательно погибнет».
Утром 13 апреля случайный снаряд убил Корнилова; он взорвался рядом с его штабом. Генерал Деникин, немедленно сформировавший временное командование, напрасно пытался держать смерть Корнилова в секрете. Новость оказала шокирующий эффект на войска, которые после пятидневного боя тяжело переживали поражение. Добровольческая армия оказалась на грани паники.
Алексеев издал приказ о назначении Деникина командующим армией в тот же день, когда объявил о смерти Корнилова. Интересен тот факт, что он создал армию и был против того, чтобы ее возглавлял Корнилов, но сам не сделал ни единой попытки, чтобы самому возглавить ее. Может быть, потому, что поход подорвал его и без того ухудшающееся здоровье и он чувствовал, что физически не способен выполнять такую важную роль.
Алексеев полностью доверял Деникину. Когда он был главнокомандующим при Временном правительстве, Деникин был начальником его штаба и они прекрасно сработались. К тому же Деникин ни разу не разочаровал его: в течение нескольких месяцев сотрудничество двух генералов происходило гладко; несмотря на временные разногласия, они никогда не теряли уважения друг к другу. Старшие офицеры также питали к Деникину глубокое уважение. В последние месяцы Алексеев жил в тени Корнилова, который с ним никогда не советовался, а Деникин сам участвовал в разработке стратегии и стал вторым самым влиятельным человеком в армии. Для старших офицеров было очевидно, что место Корнилова должен занять именно Деникин.
Очевидно, что Корнилов, будь он жив, погубил бы армию, пытаясь взять Екатеринодар. Деникин, который и раньше считал правильным отступить, понимал, что смерть командующего так сильно подорвала моральный дух, что победа просто невозможна. И он ни минуты не колебался, прежде чем отдать приказ об отступлении. После консультации с Филимоновым, Алексеевым и Романовским Деникин приказал возобновить поход 13 апреля. Так как путь был свободен лишь на север, ему не пришлось долго выбирать направление. У большевиков опять появилась прекрасная возможность уничтожить Добровольческую армию. Тем не менее Сорокину, красному командиру, не удалось серьезно прижать белых. Как писал Сухоруков, советский автор, «вместо того, чтобы продолжать сражение с контрреволюционерами, что было бы все еще опасно, Сорокин вернулся в Екатеринодар, чтобы устраивать парады и демонстрации, выставляя тело Корнилова, которое было сожжено после ненужного спектакля».
Генерал-лейтенант Антон Деникин