Деникин прекрасно знал об опасности, которая угрожала его армии, и вел себя соответственно, отдав приказ на отход как можно быстрее. Он провел несколько боев с небольшими большевистскими отрядами, но Добровольческой армии удалось избежать столкновения с основными силами красных. Чтобы ускорить движение, Деникин принял крайние меры. После кровавого сражения за Екатеринодар в Добровольческой армии было очень много раненых, и большой обоз очень замедлял марш армии. Деникин приказал 64 тяжелораненым с двумя врачами и тремя медсестрами остаться в станице Елизаветинской. После нескольких дней похода 119 раненых с врачами и медсестрами остались в станице Дядьковской. Позднее в станице Ильинской было оставлено 28 человек. Добровольческая армия освободила заложников, взятых в местах, где оставляли раненых. Решение оставлять раненых сильно подрывало моральный дух армии, но у Деникина не было другого выбора. Повозки, которые везли раненых, нужны были, чтобы повысить маневренность добровольцев. Согласно белым источникам, 136 человек из 211, оставленных в станицах и попавших в руки красным, выжили.
В начале мая после нескольких небольших схваток и пересечения железнодорожных линий Добровольческая армия вернулась туда, откуда и была начата кампания, в пограничные земли между Ставропольской губернией, Доном и Кубанью. Ледяной поход закончился.
Армия, начавшая поход с менее чем 4 тысячами штыков, теперь насчитывала 5 тысяч. Несмотря на почти не прекращающиеся бои, добровольцы имели практически то же количество боеприпасов, что и в начале похода, за счет трофеев, взятых у большевиков. Но армии не удалось достичь главной цели — освобождения Кубани. Она потеряла многих своих первых и лучших бойцов, а хуже всего то, что она потеряла Корнилова — человека, которого многие антибольшевики хотели бы видеть диктатором России.
Тем не менее Ледяной поход имел большое значение. Присоединение многих казаков изменило характер армии, обеспечило ей в дальнейшем возможность роста. Но главным достижением похода было то, что армия выжила. Безусловно, одной из причин того, что армия не была уничтожена на Кубани, стала низкая дисциплина красных войск, хотя они были лучше экипированы и численно превосходили белых. Но все же ошибки большевиков не умаляют героизма и успехов белых. Только смирение с самыми крайними лишениями смогло сохранить армию в самый сложный период Гражданской войны — в конце весны 1918 года.
Донская советская республика
Когда Добровольческая армия вернулась с Кубани на Дон, то нашла обстановку там еще более враждебной, чем раньше. Коммунистический эксперимент, Донская советская республика, не увенчался успехом и смог сделать то, что не удалось Каледину, — заставить казаков восстать против большевизма.
Донской советской республике не хватало руководства Ленина, она была ослаблена расколом на враждебные группировки, угрозой подхода немецкой армии, неясностью общей ситуации. Каледин потерпел поражение из-за противодействия местных большевистских организаций, из-за восстания Подтелкова и приближения Красной армии. Руководители Ростовского и Таганрогского революционных комитетов, а также казачьи руководители каменской группы осознали, что стали аутсайдерами. Подтелков, избранный Председателем СНК республики, был номинальной фигурой, не обладающей, по сути, никакой властью. Это не значит, что Красная армия пренебрегла выполнением задания Центрального комитета большевиков; но связь между Ростовом и Москвой была слабая, и командиры, такие, как Сиверс, были достаточно независимы. Чтобы исправить такое положение, Антонов-Овсеенко, командующий южными войсками, попросил Ленина послать представителей центральной власти на Дон. Так как Ленину некого было туда направить, то он попросил Антонова-Овсеенко самому стать представителем Совета народных комиссаров (Совнаркома). Антонов-Овсеенко не мог прибыть на Дон, поэтому послал комиссара Войцеховского, который вместе с Сиверсом реально контролировал область. Войцеховский национализировал рудники и заводы, организовал изъятие продовольствия, вымогал деньги у буржуазии, став королем террора. Ростовский революционный комитет, особенно отдел Военно-революционного комитета Подтелкова, который переехал из Каменской в Ростов, был против политики Войцеховского; постепенно ссоры между двумя руководителями стали такими серьезными, что они не раз угрожали друг другу арестами.
Есть доля иронии в том, что независимость Донской республики была провозглашена не при Каледине, когда Дон действительно был независим, а после прихода Красной армии, большинство бойцов которой не были местными уроженцами. 26 февраля Антонов-Овсеенко телеграммой сообщил Ленину, что казаки хотят самоуправления. Ленин не имел ничего против автономии Дона, но условием поставил то, что на съезде Советов должна быть выработана собственная программа аграрной реформы. Но события вынудили местное руководство пойти дальше, чем ожидал Ленин. Местный революционный комитет полагал, что независимая республика осложнит немцам оккупацию Дона. Поэтому революционный комитет 23 марта провозгласил Донскую советскую республику независимой, не дожидаясь съезда Советов.