— Может, следовало спросить, что она такое?
— Умный парень, — пробормотала она, но оставила вопрос без ответа.
Я бы ответила, но внезапно Элиза прижала ладонь к моему лбу и закрыла глаза. Поскольку я уже видела, как она проделывала то же самое с Анри, я не воспротивилась.
Через несколько секунд Элиза убрала руку и повернулась к Эдварду.
— Она чиста.
— Вот так просто? — спросил он. — Обычно, когда ты кого-то излечиваешь, так и сыплется: «Кто я? Где я?»
— Мне не пришлось ее излечивать, — ответила Элиза. — Она не леопард-оборотень. По крайней мере уже нет.
— Ты уверена?
Элиза взглянула на меня.
— Давай, попробуй перекинуться.
Эдвард сделал приглашающий жест. Тогда я подставила лицо луне, вытянула руки вверх.
Ни тепла, ни мерцания. Луна была лишь луной, а я осталась женщиной. Уронив руки вдоль тела, я посмотрела на Мерфи.
— Я ведь превращалась в леопарда?
— И обратно.
— Хорошо. Просто чтобы внести ясность. — Мне вдруг потребовалась присесть, и я осела на землю у ног Мерфи.
— Хватит. — Он опустился рядом со мной на колени, обеспокоенно морща лоб. — Мы едем в больницу.
— Минутку, — прошептал Эдвард. — Элиза, с каких пор твои силы распространяются на кого-то, помимо волков-оборотней?
— Я могу излечивать только волков-оборотней, да и то не всех, — пробормотала она. — Однако меня все так же встряхивает, когда я прикасаюсь к другим оборотням. — Она приложила пальцы ко лбу. — Возникает сильнейшая головная боль.
— И откуда тебе это известно? — требовательно спросил Эдвард.
— Я их исследовала.
— Ты их что? — Эдвард понизил голос, отчего стал казаться еще сердитее.
— Ты не хуже меня знаешь, что в мире полно других существ, кроме волков-оборотней.
— К сожалению, да, — согласился Эдвард.
— У меня выдалось немного свободного времени, и я подумала, что не помешало бы их изучить.
— Доктор Франкенштейн, — прошептал Мерфи, и Элиза поджала губы.
Пожалуй, стоило его предупредить, что у Элизы очень острый слух, но у меня не было сил.
— Что произошло между ее превращением и внезапной неспособностью обернуться? — поинтересовалась Элиза.
— Помимо того, что старикан пытался меня убить? — спросил Мерфи.
Устало вздохнув, Элиза повернулась к деду.
— Что я говорила о твоей привычке сначала убивать, а потом задавать вопросы?
— Что она дурная. — Эдвард задрал нос. — Но я по-прежнему нахожу ее хорошей.
Элиза уставилась на него, а он — на нее. Через несколько секунд она сдалась и посмотрела на Мерфи.
— Если Эдвард пытался убить тебя, почему кровью истекает Кассандра?
— Она подставила себя под нож. — Мерфи сильнее стиснул мои плечи. Я не знала, хотел он меня обнять или причинить боль. Вероятно, и то, и другое.
— Великая жертва, — прошептала Элиза, и я подняла голову.
— Что?
— Я прочитала отчет Дианы. Лишь принеся великую жертву, можно снять проклятие вуду.
— Ну и?
— Тебя тоже прокляли.
Черт. Могла бы и догадаться. Вот только…
— Моя жизнь ничего для меня не значит.
Элиза ласково улыбнулась.
— Но не жизнь твоей дочери.
Я обмерла, когда до меня дошел смысл ее слов. Слезы обожгли глаза, и я уткнулась лицом в голую грудь Мерфи.
— Кассандра, что такое? — Его голос дрожал. Девон казался очень напуганным. Я лишь покачала головой, не в силах выдавить ни слова.
— Теперь она не сможет воскресить дочь, — пояснила Элиза. — Мезаро умер, унеся формулу проклятья с собой в могилу.
Мерфи застыл.
— Дьявол.
— Она спасла тебя, — продолжила Элиза, — ценой жизни Сары.
Глава 38
Я снова отключилась: в этот раз от потери крови, а может, и от горя. Учитывая, что раньше я никогда не падала в обморок, это начинало входить в привычку.
Я очнулась в больнице. Возле меня сидела Диана.
— С каких пор для наложения швов госпитализируют? — спросила я.
— Врачей обеспокоили не швы, а обморок.
— Не их одних, — призналась я. — Меня вытурят из ягер-зухеров.
— Сомневаюсь.
Воцарилось молчание. Молчание, наполненное вопросами, на которые пора бы ответить.
— Прости, что не рассказала тебе, — выпалила я.
— О чем?
— О Саре. — Я приготовилась бороться со слезами, но их не было.
— Если бы я потеряла ребенка, — мягко сказала Диана, — то тоже не захотела бы об этом говорить.
— Ты очень понимающая. — С минуту я ее разглядывала. — Я умираю?
— Нет. — Она встала и подошла к окну.
— Ты о чем-то умалчиваешь?