Из сада послышались шаги. Она встрепенулась. На пороге стоял Майкл. Джулия вскочила и подбежала к нему.
– Пойдем, я тут кое-что приготовила. Ты, наверное, голоден.
На кухне она усадила его за стол, быстро поджарила отбивную, заправила салат и, когда все было готово и подано, скромно уселась на краешке стула поближе к плите.
Майкл ел молча и, как ей показалось, без особого аппетита. Зря я, наверное, суетилась, подумала Джулия, стараясь не смотреть на него в упор. Похоже, Майкл целиком занят своими мыслями и забыл о моем присутствии. Лицо его было хмурым и непроницаемым. Джулия тихонько поднялась и хотела выйти в холл, но тут услышала:
– Спасибо за ужин. – Он машинально взял свою тарелку, поставил в раковину.
Джулия положила руку на кран.
– Не надо. Я сама.
Майкл равнодушно подчинился и, слегка пожав плечами, вышел из кухни. Джулия в отчаянии поплелась за ним. Конечно, он смертельно устал, а тут еще я верчусь под ногами. Но она не могла сейчас просто так отпустить его.
– Майкл, ну скажи что-нибудь… Как там дела?
– Счастье, что не повредило коммуникации. Если бы мы остались здесь без газа и электричества, было бы куда хуже, – коротко сказал он, подходя к камину. – Почему ты не ушла спать?
– Вот слова, достойные благодарного мужчины, – пробормотала Джулия и смущенно рассмеялась. – Просто хотела дождаться тебя.
– Извини. Извини, ради Бога. – Он сел в кресло. – Я знаю, ты очень волновалась. Иди сюда, я расскажу тебе. – Она неуверенно подошла и опустилась на широкий подлокотник, совсем близко к его плечу. – Вот так, хорошо. Что же ты хочешь узнать? Что твой кузен – полный идиот? Думаю, ты и так об этом догадываешься. Я ведь прекрасно знал, чем грозит горная река, заваленная деревьями. В здешних краях любой ребенок понимает, что ее нужно постоянно проверять и чистить. И все же я проявил непростительную беспечность. И пострадали ни в чем не повинные животные.
У Джулии сжалось сердце. Значит, случилось едва ли не самое худшее.
– Майкл, но ведь загоны в основном находятся выше, там, куда вода не может достать? У самой реки ведь только две овчарни.
– Этого оказалось достаточно, – жестко сказал он. – Мне давно следовало их оттуда убрать, я знал, что они легкая добыча для сильного паводка. И еще эта чертова плотина, нуждавшаяся в ремонте. Мне давно пора было все там перестроить, пригласить специалистов, отвести воду в другое русло. А я сидел, сложа руки. И вот дождался.
Эти слова и тон, каким они были сказаны, поразили Джулию. Она сидела притихшая, глядя на Майкла во все глаза, желая его утешить, но опасалась расстроить еще больше.
– Но ты не виноват! Никто не ожидал такой бури. Ведь метеорологи ни, словом не обмолвились даже об изменении погоды!
– Спасибо, что утешаешь. Это много для меня значит, даже если и неправда.
– Но я говорю правду! – запротестовала она. – Я действительно так думаю. Человек не может предотвратить бурю такой силы и внезапности, даже бегай он с топором вдоль этого русла.
Майкл расхохотался и привлек ее к себе.
– Ты умница, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Что бы я без тебя делал? – Прядь его волос коснулась лба Джулии. – Дорогая…
Почти не сознавая, что делает, она провела пальцем по его щеке и тихо попросила:
– Пожалуйста, не вини себя. Я не могу видеть, как ты казнишься. Ты вел себя потрясающе, и я… – Она запнулась. – Я восхищаюсь тобой. Ты удивительный человек, Майкл.
Теперь он молчал, не сводя с нее пристального взгляда, выражения которого она не понимала. Пауза мучительно затягивалась. Наконец Майкл взял ее руки и крепко сжал в своих.
– Джулия, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, – сказал он твердо. – Я люблю тебя. – Его ресницы дрогнули, но он не отвел взгляда. – Ты станешь моей женой? Выйдешь за меня?
Она оторопело отстранилась, чуть сдвинув брови и все еще не сводя с него глаз. Излом ее тонких бровей, недоумение в глазах, вздрагивающие губы – все это выдавало такую искреннюю растерянность, что Майклу на миг стало жаль Джулию, и он горячо заговорил:
– Прости, я понимаю, для тебя это неожиданно. Но для меня – нет. Не имело смысла дальше оттягивать объяснение. Я очень давно люблю тебя. И уверен, мы будем фантастически счастливы вместе.
– Но… Но почему? Почему ты говоришь мне это только теперь? – Джулия, наконец, справилась с голосом, который никак не хотел слушаться. – Ты это серьезно? – Она нервно рассмеялась. – Не обижайся, Майкл, – сказала она уже свободнее, – но я действительно не могу поверить, что…
– Черт возьми, Джулия, – в его голосе сквозило нетерпение, – неужели ты еще не поняла, что я люблю тебя? Прекрати прикидываться, что наши отношения для тебя ничего не значат. Все равно не поверю.
– Да ну тебя, Майкл. – Она встала, и начала медленно пятиться к стене. – Ты сегодня какой-то странный, говоришь Бог весть что. Знаешь, давай отложим розыгрыши на потом, а то у меня от усталости нервы не в порядке.
– Меня всю жизнь считали актером, – вкрадчиво произнес Майкл, приближаясь к ней. – Но куда мне до тебя!
Она очутилась в западне между ним и стеною, в замкнутом пространстве его рук. Его глаза были так близко, что Джулия опустила веки, не в силах выдержать этот обжигающий взгляд. – Пожалуйста, посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь.
Она затрепетала. Пальцы Майкла коснулись ее волос и ласково отвели шелковистую прядь от щеки. Ему доставляет удовольствие играть со мной, мучить меня, пронеслось у Джулии в голове. Но Майкл словно читал ее мысли.
– Джулия, Джулия… Мой бедный маленький измученный ребенок… Тебе везде мерещатся ловушки. Глупенькая. – Он нежно погладил ее по щеке. – Я говорю правду, и ты это знаешь. Но боишься дать себе волю, как вчера в лесу. Неужели ты думаешь, что я мог бы пошутить с тобою так? После того, что произошло? Любимая моя…
– Но почему теперь? Почему ты не сказал мне раньше? – в отчаянии повторила она.
Майкл обнял ее и усадил на диван.
– Ты меня поражаешь. Если даже теперь ты не в силах принять эту новость, на что же я мог рассчитывать раньше? Мне и сейчас жаль, что я испугал тебя. Но это пройдет, Джулия. Очень скоро ты перестанешь бояться меня. Мы любим друг друга. Ты знаешь сама, но пока не хочешь в этом признаться. Мы созданы друг для друга. Я чувствую это. И ты не можешь не ощущать того же. Твои глаза, твое тело, твои губы – все выдает тебя.
Он прав, в ужасе подумала Джулия. Я действительно ощущаю себя в ловушке. Господи, почему я не уехала отсюда раньше? Ведь теперь у меня, в самом деле, нет выхода – я не могу сопротивляться Майклу. Он очень удачно выбрал момент. Я хотела его так же сильно, как и он меня. Хотела еще до того, как он вошел сюда и прикоснулся ко мне. Только зачем он все это сказал? Зачем? Ведь это все усложняет! Если бы мы просто отдались друг другу, было бы намного легче. Утром могли бы сделать вид, что всего лишь поддались неодолимому порыву… А кто поручится, что это и в самом деле не так?
Все это вихрем проносилось в голове Джулии, пока Майкл целовал ее, ища губы, и она отвечала на его ласки. Но вдруг замерла и прижала руку к губам, чувствуя, как кровь стремительно отливает от лица.
– Что с тобой? Джулия, что случилось? – Майкл в тревоге заглядывал ей в глаза. – Тебе нехорошо? Я идиот. – В его голосе звучало отчаяние. – Зачем я затеял это объяснение сегодня? Она покачала головой и с трудом разжала губы.
– Майкл, – начала она самым ровным голосом, на который была способна. – Выслушай меня. Ты во многом прав. Бессмысленно отрицать, что я хочу тебя. Но твое признание все усложняет. Если бы не твои слова… о любви, мы могли бы подчиниться нашему влечению, и никто не был бы обижен на другого. Но теперь… Майкл… Если ты так ко всему этому относишься… Я не знаю, что делать. – Она почти плакала. Он отстранился.
– Так вот как ты все это видишь? Хорошо. А теперь выслушай меня, – сказал он мягко, но у Джулии по спине побежали мурашки. – Я безумно хочу тебя. Но не затем, чтобы провести с тобою ночь и наутро услышать, что все это было ошибкой, простым плотским желанием. Ты должна прийти ко мне не как ребенок, который боится темноты и хочет, чтобы его утешили. Нет, Джулия. Я люблю тебя. Люблю тебя всю. И того ребенка, которым ты продолжаешь оставаться, тоже. Но я бы хотел, чтобы меня полюбила и прекрасная женщина, которая живет в тебе. Которая, проснувшись утром, не забудет обо мне как об игрушке. Надеюсь, ты понимаешь.