Рашид ад-Дин чрезвычайно ярко описал то тяжелое бремя, которое в монгольской империи несло местное население при обслуживании почтовых станций: “…по дорогам гонцов стало попадаться больше, чем караванов и всех путешественников [вместе]. Если бы даже в каждой яме держали пять тысяч лошадей, то улага для них (гонцов) не хватило бы” (Рашид-ад-дин, т. III, стр. 263 — 264). “Поскольку вес и значение [гонцам] придавала толпа провожатых, то они старались, чтобы вокруг них собиралось побольше нукеров. Нукеров приглашали из [числа] родственников и друзей. По дороге они привлекали к себе людей всякой породы, и за ними следовали бродяги и беспутные люди” (там же, стр. 265). Далее Рашид ад-Дин отмечает, что послы брали с собой по двести-триста человек, а то и по пятьсот-тысяче человек. “Если в один день они приезжали в десять деревень и кочевий, то со всех мест они брали путевого довольствия во много раз больше, чем требовала дорога и ясак…” (там же, стр. 264). По словам Рашид ад-Дина, гонцы “избивали, вешали и обижали” народ (там же, стр. 265). Приблизительно такая же картина наблюдалась в Китае, особенно в первый период монгольского владычества в стране.
555. Ехать на перекладных — чэн-чуань.
556. Eстественность (тянь-чжэнь). — Фразу по би тянь-чжэнь (Мэн-да бэй-лу, л. 17a) В.П. Васильев перевел как “разрушают естественное (букв. „настоящее”) небесное учение” (История и древности, стр. 232). Это объясняется тем, что переводчик, неправильно разбив китайский текст на фразы, присоединил к этому предложению не относящийся к нему иероглиф цзяо “учение”, тогда как последний в данном случае выступает в качестве глагола “учить” и начинает следующее предложение.
557. Гу-шань, букв. “костяной веер”, т.е. веерообразная кость, или лопатка.
558. …решить важное дело. — Гадание по трещинам от огня на бараньей лопатке весьма распространено у монгольских племен и сохранилось до наших дней. Монгольские ханы лично гадали об исходе своих предприятий, хотя при них всегда находились шаманы и китайские астрологи. О гадании Чингисхана сообщается в надписи на могиле Елюй Чу-цая (ГЧВЛ, гл. 58, л. 11б), oгoдэй-хана в Хэй-да ши-люе, л. 10б, и Мoнке-хана у Г. Рубрука (Карпини и Рубрук, стр. 149, 152, 156). Подробно об этом способе гадания см.: W.W. Rockhil, The Land of Lamas, London, 1891, стр. 341 — 344; ср. также: Карпини и Рубрук, стр. 237, прим. 221 H.П. Шастиной.
559. В.П. Васильев перевел это предложение: “Это похоже на (китайское) гадание на черепашьем черепе” (История и древности, стр. 233). В тексте говорится только о гуй бу, где гуй, букв. “черепаха”, “черепаховые [щитки]”, бу “гадание”.
560. Цит. текст см.: Хэй-да ши-люе, л. 9б.
561. “Сжигать пи-па” (шао пи-па) — по-видимому, ироническое название, данное китайцами монгольской практике гадания на обожженной бараньей лопатке. Пи-па — китайский струнный музыкальный инструмент, напоминающий по форме лопатку.
562. О Сун Цзы-чжэне см.: H.Ц. Мункуев, Китайский источник, стр. 29 — 34.
563. Бедренная кость (ян би-гу). — Современные монголы обычно гадают на бараньей лопатке.
564. Цит. текст см.: ГЧВЛ, гл. 57, л. 11б; перевод см. также: H.Ц. Mункуев, Китайский источник, стр. 71.
565. Войлочная палатка (чжань-чжан) — имеется в виду монгольская войлочная юрта. У монголов в XIII в. существовало два вида юрт: большая неразборная, перевозившаяся на особых платформах, запряженных быками, и разборная, перевозившаяся в разобранном виде на повозках или вьючных животных. Они описаны Сюй Тином (Хэй-да ши-люе, л. 4б). Существование двух видов юрт у монголов также отмечено у Плано Карпини (Карпини и Рубрук, стр. 27 — 28; прим. H.П. Шастиной, стр. 1198). Первого вида у современных монголов не существует. Большая неразборная юрта подробно описана у Г. Рубрука. В частности, Г. Рубрук видел юрту на особой платформе, которую тащили 22 быка (см. там же, 91).
566. Дао-фу.
567. Гу-гу — женский головной убор bo?ta?, который носили замужние женщины. В ТИМ встречается глагол boqtala (§74 и 254) — производное от существительнаго bo?ta?. У Рашид ад-Дина это слово встречается в форме бугтaк. (т. I, кн. 2, стр. 180). С.А. Козин в стихотворном переводе §74 перевел это слово со свойственной ему иногда модернизацией “буденная шапочка” (“буденную шапочку приладит”…) (С.А. Козин, Сокровенное сказание, стр. 88), почему-то ассоциируя древнемонгольский термин, очевидно, с красноармейским шлемом. В дословном переводе он передал монгольский глагол как “прилаживать рабочую вдовью шапочку” (стр. 89), а в словаре — “одевать свекровью (? — вопр. знак С.А. Козина) шапку” (стр. 530). С.А. Козину, очевидно, не было известно об этом древнемонгольском женском головном уборе. На самом деле описание его существует во многих источниках.