Как известно, практически на протяжении всей своей жизни Лавкрафт отличался слабым здоровьем — и детство, конечно, не было исключением. Слабое здоровье было главным фактором, не позволившим Лавкрафту получить диплом по окончании средней школы и воспрепятствовашим его зачислению в колледж. Тихий, обращенный в себя юноша не мог завести много друзей, но те дружеские связи, что у него имелись, оставались прочными до конца жизни. Раннее развитие само по себе не позволяло ему быть «обычным» в глазах сверстников, и тем не менее никогда — ни юношей, ни и зрелом возрасте — он не был таким «ненормальным», каким многие хотели бы представить его сегодня.
Не достигнув и десяти лет от роду, Лавкрафт открыл для себя еще одну область знания, которой, наряду с литературой, суждено было стать его главным интеллектуальным приоритетом. Это была наука. Занятия астрономией в конце концов привели писателя к выработке основного тезиса его философии — космического мировоззрения. Когда Лавкрафт открыл «мириады солнц и миры безграничных пространств», его перестали занимать человеческие дела и отношения сами по себе: его интересы сконцентрировались на длительности исторического временного потока, на пугающей и одновременно завораживающей «ужасности» (основная дихотомия лавкрафтовской мысли) пространства и времени — и на ничтожном месте человечества в них. Это было одновременно рациональное и квази-мистическое отношение к жизни, работавшее при помощи некоторых пусковых механизмов воображения (в основном, зрительных — таких, как созерцание закатов) и сновидений, которые, несомненно, были у Лавкрафта гораздо более живыми и слаженными, чем сны обычного человека.
Будучи еще ребенком, Лавкрафт осуществлял свои научные и литературные интересы в создании рукописных книг и журналов по астрономии, таких как «Научная газета» (1899, 1903-04, 1909), «Астрономический журнал Род Айленда» (1903-1907, 1909), «Химия» (в 6-ти томах), «Научная библиотека» (в 9-ти томах), и многие другие. Каждое воскресение юный Лавкрафт прилежно усаживался за стол, чтобы записывать все эти тексты и размножать их для друзей либо под копирку, либо с помощью гектографа.
Последовавшая в 1904 году смерть Уиппла Филлипса стала ужасным потрясением для Лавкрафта не только потому, что он «лишился своего ближайшего товарища», но и ввиду того, что «его смерть повлекла за собой финансовый крах» семьи и вынудила Лавкрафтов переехать в меньший по размеру дом, который, к тому же, приходилось делить с другой семьей. Всю последующую жизнь Лавкрафт с тоской вспоминал свой родной дом № 454 по Энджел-стрит, где прошли самые счастливые годы его жизни.
Смерть деда более или менее совпала по времени с появлением в жизни Лавкрафта его дяди, доктора Фрэнклина Чейза Кларка. Этот «человек обширных познаний» не только поощрял занятия юноши наукой и литературой, но и в значительной мере подстегнул его поэтические начинания. Годы с 1904 по 1908 важны не только тем, что в это время Лавкрафт написал огромное количество научных работ и детективных историй (вдохновленных шерлокианской сагой Артура Конан Дойля) наряду с рассказами ужасов, но и потому, что Лавкрафта впервые опубликовали в печати. «Провиденс Санди Джорнл» от 3 июня 1906 года поместил на своих страницах краткое письмо Лавкрафта, опровергающее местного астролога (тактика, которой Лавкрафт, стойкий защитник истины от псевдонаучных и идеалистических доктрин, позднее, в 1914 году, воспользовался против астролога Дж. Ф.Гартмана), а через два месяца он уже стал регулярно вести астрономические колонки в «Потуксет Вэли Глинер» (Феникс, Род Айленд) и в «Провиденс Трибюн» — в утренних, вечерних и воскресных выпусках. Первое из двух указанных выше изданий закрылось в конце 1906 года, но второе продолжало более или менее регулярно выходить до середины 1908 года.