Ну что ж?
Нету.
Да ты всё ли обыскала? В полу-то?
И там нету. Нешто в пуньке. Вчера туда лазил.
Ищи, пуще всего ищи. Как языком вылижи. А я примечаю — нынче и так помереть: ноготь синий, и на лицо земля пала. Самовар-то поспел, что ль?
Закипать хочет.
Здорово, матушка! Здоровы ли дома?
Слава Господу Богу, живем, пока хлеб жуем.
Ну что, хозяин как?
Тише, вон он сидит.
Так что же, пущай сидит. Мне чего?
Микита, а Микита, подь-ка сюда.
Что рано приехал?
Допахал.
За мостом полоску пахал?
Туда далече ехать.
Далече? Из дома дальше. За нарочным поедешь. Заодно бы.
Ах, сынок, что ж так хозяину не стараешься? Хозяин хворый, на тебя надеется, ты должен как отцу родному, жилы вытягивай, а служи. Так я тебе приказывала.
Так ты того, ох!., картошки повытаскай, бабы... о!.. переберут.
Как же, и пошла я. Опять от себя всех услать хочет; должно, на нем теперь деньги-то. Куда-нибудь схоронить хочет.
А то, о-ох!.. сажать время придет, а они попрели. Ох, мочи нет.
Аль в избу свесть?
Сведи. Микита!
Чего еще?
Не увижу тебя... Помру нынче... Прости меня, Христа ради, прости, когда согрешил перед тобой... Словом и делом, согрешил когда... Всего было. Прости.
Что ж прощать, мы сами грешные.
Ах, сынок, — ты чувствуй.
Прости, Христа ради.
Бог простит, дядя Петр. Что ж, мне на тебя обижаться нечего. Я от тебя худого не видал. Ты меня прости. Может, я виноватее перед тобою.
О, головушка моя бедная! Неспроста он это. Задумал, видно, что. Что ж, ты сказывал, что деньги в полу, — нету там.
Я от него худого, окромя хорошего, ничего не видал. А я вот что сделал!
Ну, буде. Деньги-то где?
А кто его знает. Ищи сама.
Что больно жалостлив?
Жалко мне его. Как жалко его! Заплакал как! Э-эх!
Вишь, жалость напала, есть кого жалеть! Он тебя собачил, собачил, и сейчас приказывал, чтоб согнать тебя со двора долой. Ты бы меня пожалел.
Да что тебя жалеть-то?
Помрет, деньги скроет...
Небось, не скроет...
Ох, Никитушка! За сестрой ведь послал, ей отдать хочет. Беда наша, как нам жить будет, как он деньги отдаст. Ссунут они меня со двора! Уж ты бы похлопотал. Ты сказывал, в пуньку вечор лазял он?
Видел, он оттель идет, а куда сунул, кто его знает.
О, головушка, пойду там поищу.
Никуда не ходи, деньги на нем, я ощупала, на гайтане они.
О, головушка моя бедная!
Теперь сморгаешь, ищи тогда на орле — на правом крыле. Сестра придет — и прощайся.
И то придет, отдаст ей. Как быть-то? О, головушка!
Как быть-то? А ты смотри сюда. Самовар-то вскипел, поди ты завари чайкю да налей ему да из грамотки-то всю высыпь да попои его. Выпьет чашку, тогда и тащи. Небось, не расскажет.
О, боязно!
Ты это не толкуй, живо делай, а я сестру-то постерегу, коли что. Оплошки не давай. Тащи деньги да и неси сюда, а Микита схоронит.
О, головушка! Как приступиться-то и... и...
Говорю, не толкуй; делай, как велю. Микита!
Чего?
Ты тут постой, посиди на завалинке, коли что, дело будет.
Уж эти бабы придумают. Окончательно завертят. Ну вас совсем! Пойти и то — картошки повытаскать.
Говорю, постой.
Ну, что?
Она у дочери на огороде была, сейчас придет.
Придет она, что делать будем?
Поспешь, делай, что велю.
Уж сама не знаю — не знаю ничего, в уме смешалось. Анютка Иди, донюшка, к телятам, разбежались. Ох, не насмелюсь.
Иди, что ль, самовар ушел, я чай.
Ох, головушка моя бедная!
Так-то, сынок. (Садится рядом с ним на завалинку.)Дело твое тоже обдумать надо, а не как-нибудь.