Барыня.
Да, пожалуйста. (Громко.) Когда кончите, messieurs et mesdames, милости просим ко мне отдохнуть от эмоций, да и винт докончим.
Толстая барыня.
Непременно.
Сахатов.
Да, да! (Барыня уходит.)
Те же, без Барыни.
(Петрищеву).
Я вам говорю, оставайтесь. Я вам обещаю необыкновенные вещи. Хотите пари?
Марья Константиновна.
Да разве вы верите?
Бетси.
Нынче верю.
(Петрищеву).
А вы верите?
Петрищев.
«Не верю, не верю обетам коварным». Ну, да если Елизавета Леонидовна велит...
Василий Леонидыч.
Останемся, Марья Константиновна. А, что? Я что-нибудь такое épâtant[22] придумаю.
Марья Константиновна.
Нет, вы не смешите. Я ведь не могу удержаться.
(громко).
Я — остаюсь!
(строго).
Прошу только тех, кто остается, не делать из этого шутки. Это дело серьезное.
Петрищев.
Слышишь? Ну, так останемся. Вово, садись сюда, да смотри, не робей.
Бетси.
Да, вы смеетесь, а вот увидите, чтò будет.
Василий Леонидыч.
А что, как в самом деле? Вот штука-то будет! А, что?
(дрожит).
Ой, боюсь, боюсь. Марья Константиновна, боюсь!.. дрожки ножат.
(смеется).
Тише!
(Все садятся.)
Леонид Федорович.
Садитесь, садитесь. Садись, Семен!
Семен.
Слушаю-с. (Садится на край стула.)
Леонид Федорович.
Садись хорошенько.
Профессор.
Садитесь правильно, на середину стула, совершенно свободно. (Усаживает Семена.)
(Бетси, Марья Константиновна и Василий Леонидыч хохочут.)
(возвышая голос).
Прошу тех, кто остается, не шалить и относиться к делу серьезно. Могут быть дурные последствия. Вово, слышишь? Если не будешь сидеть смирно, уйди.
Василий Леонидыч.
Смирно! (Прячется за спину Толстой барыни.)
Леонид Федорович.
Алексей Владимирович, вы усыпите.
Профессор.
Нет, зачем же я, когда Антон Борисович тут? У него гораздо больше и практики в этом отношении и силы... Антон Борисович!
Гросман.
Господа! я собственно не спирит. Я только изучал гипноз. Гипноз я изучал, правда, во всех его известных проявлениях. Но то, что называется спиритизмом, мне совершенно неизвестно. От усыпления субъекта я могу ожидать известных мне явлений гипноза: летаргии, абулии, анэстезии, анэлгезии, каталепсии и всякого рода внушений. Здесь же предполагаются к исследованью не эти, а другие явления, и потому желательно бы было знать, какого рода эти ожидаемые явления, и какое они имеют научное значение.
Сахатов.
Вполне присоединяюсь к мнению г-на Гросмана. Такое разъяснение было бы очень и очень интересно.
(к Профессору).
Я думаю, Алексей Владимирович, вы не откажетесь объяснить вкратце.
Профессор.
Отчего ж, я могу объяснить, если этого желают. (К Доктору.) А вы, пожалуйста, измерьте температуру и пульс. Объяснение мое будет неизбежно поверхностно и кратко.
Леонид Федорович.
Да, вкратце, вкратце...
Доктор.
Сейчас. (Вынимает термометр и подает.) Ну-ка, молодец!.. (Устанавливает.)
Семен.
Слушаю-с.
(вставая и обращаясь к Толстой барыне, а потом садясь).
Господа! Явление, которое мы исследуем, представляется обыкновенно с одной стороны как нечто новое, с другой стороны как нечто выходящее из ряда естественных условий. Ни то ни другое не справедливо. Явление это не ново, а старо как мир, и не сверхъестественно, а подлежит всё тем же вечным законам, которым подлежит и всё существующее. Явление это определялось обыкновенно как общение с миром духовным. Определение это неточно. По определению этому мир духовный противуполагается миру материальному, но это несправедливо: противуположения этого нет. Оба мира так тесно соприкасаются, что нет никакой возможности провести демаркационную линию, отделяющую один мир от другого. Мы говорим: материя слагается из молекул...
Петрищев.
Скучная материя! (Шопот, хохот.)
(остановившись и потом продолжая).
Молекулы — из атомов, но атомы, не имея протяжения, суть в сущности не что иное, как точки приложения сил. То есть, строго говоря, не сил, а энергии, — той самой энергии, которая так же едина и неуничтожима, как и материя. Но как материя одна, а виды ее различны, так точно и энергия. До последнего времени нам были известны только четыре превращающиеся один в другой вида энергии. Нам известны энергии: динамическая, термическая, электрическая и химическая. Но четыре вида энергии далеко не исчерпывают всего разнообразия ее проявлений. Виды проявления энергии многообразны, и один из таких новых, мало известных видов энергии и исследуется нами. Я говорю об энергии медиумизма.
(Опять шопот и хохот в углу молодежи.)
(останавливается и, строго оглянувшись, продолжает).
Медиумическая энергия известна человечеству давным-давно: предсказания, предчувствия, виденья и многие другие — всё это не что иное, как проявления медиумической энергии. Явления, производимые ею, известны давным-давно. Но самая энергия не признавалась таковой до самого последнего времени, до тех пор, пока не было признано той среды, колебания которой и производят медиумические явления. И точно так же, как явления света были не объяснимы до тех пор, пока не было признано существование невесомого вещества, эфира, — точно так же и медиумические явления казались таинственными до тех пор, пока не была признана та несомненная теперь истина, что в промежутках частиц эфира находится другое, еще более тонкое, чем эфир, невесомое вещество, не подлежащее закону трех измерений...
(Опять шопот, хохот и повизгивание.)
(опять оглядывается строго).
И точно так же, как математические вычисления подтвердили неопровержимо существование невесомого эфира, дающего явления света и электричества, точно так же блестящий ряд самых точных опытов гениального Германа Шмита и Иосифа Шмацофена несомненно подтвердили существование того вещества, которое наполняет вселенную и может быть названо духовным эфиром.
Толстая барыня.
Да, теперь я понимаю. Как я благодарна...
Леонид Федорович.
Да; но нельзя ли, Алексей Владимирович, несколько... сократить?
(не отвечая).
Итак, ряд строго-научных опытов и исследований, как я имел честь сообщить вам, выяснили нам законы медиумических явлений. Опыты эти выяснили нам то, что погружение некоторых личностей в гипнотическое состояние, отличающееся от обыкновенного сна только тем, что при погружении в этот сон деятельность физиологическая не только не понижается, но всегда повышается, как это мы сейчас видели, — оказалось, что погружение в это состояние какого бы то ни было субъекта неизменно влечет за собой некоторые пертурбации в духовном эфире — пертурбации, совершенно подобные тем, которые производит погружение твердого тела в жидкое. Пертурбации же эти и суть то, что мы называем медиумическими явлениями...
(Хохот, шопот.)
Сахатов.
Это совершенно справедливо и понятно; но позвольте спросить: если, как вы изволите говорить, погружение медиума в сон производит пертурбации духовного эфира, то почему же эти пертурбации выражаются всегда, как это подразумевается обыкновенно в спиритических сеансах, проявлением деятельности душ умерших личностей?