Выбрать главу

* * *

Как андерсовской армии солдат, как андерсеновский солдатик, я не при деле. Я стихослагатель, печально не умеющий солгать.
О, в битву я не ради орденов, не ординарцем и не командиром – разведчиком в болоте комарином, что на трясучей тропке одинок.
О – рядовым! (Атака догорает. Раскинувши ладони по траве – – – – а на щеке спокойный муравей последнюю кровинку догоняет.)
Но преданы мы. Бой идет без нас. Погоны Андерса, как пряжки танцовщицы, как туфельки и прочие вещицы, и этим заменен боезапас.
Песок пустыни пляшет на зубах, и плачет в типографии наборщик, и долго веселится барахольщик и белых смертных поставщик рубах.
О родина!.. Но во́роны следят, чтоб мне не вырваться на поле боя, чтоб мне остаться травкой полевою под уходящими подошвами солдат.
1962

* * *

А чего ты? А я ничего. Я хожу по мостам и проспектам, по прогалинкам и просветам, и не надо мне ничего, ни ответа и ни привета, и ни голоса ничьего.
А зачем это? А низачем. Просто я не в аптеке провизор, а ходок по корявым карнизам, просто город пронизан лучом, не имеющим предназначенья, просто незачем – и низачем.
Я ходок по карнизам и трубам. Но откуда я? Как объяснить? То ли города, города рупор, то ли горя горького нить.
Ах, откуда я? Из раскопок? Из грядущего? Как знать? Вся я вытащенный из-за скобок вопросительный выгнутый знак. Зацепившись за солнечный круг, вопросительный сломанный крюк.
1962

* * *

Стрелок из лука, стрелок из лука, стрелок, развернутый вперед плечом, она трепещет, моя разлука, оставь ее, вложи в колчан.
И опустись на песок полигона, оружье слабое отложив. А небо пусто. А поле голо. А горло сходится ото лжи.
Стрелок из лука, а ты ракетой, а ты бы бомбой, покуда цел. А в чистом поле. А под ракитой. А сокол в рощу улетел.
1962

* * *

Вот солнышко. Оно без тиражей до всех доходит и для всех восходит и жителя блиндажей и траншей оно тотчас же к свету приохотит.
Вот месяц. Он один на целый мир, он непомерно, непосильно юный, но не себя он хрупкого сломил, а темноту глубокой ночи южной.
Вот ночь и день, тепло, и свет, и тень, вот тень моя, вот взрослые и дети, Тень-тень, пропели дети, потетень, а это тема в некоем квинтете.
Вот музыка – рояль и граммофон, а это я стою посередине. Вот музыка – она громоотвод от всех трагедий, ото всех идиллий.
1962

* * *

Пора понять начало всех начал, к тебе приходит дьявол по ночам, он прям и прост, как в ставенках просвет, его уж нет, когда идет рассвет.
А ты смеешься, губы солоны, как девочка, упавшая с луны, не слышавшая имени греха, и засыпаешь с криком петуха.
Но вот они, тетрадные листки, оруженосцы страсти и тоски, строители заброшенных дорог, дарители непрошенных даров.