В далекой Смирне, с ее разноплеменным населением, чуждыми нравами, недружелюбием турецких властей, Хемницер чувствует себя особенно одиноким и бесприютным. В его письмах к Львову звучит порой отчаяние: «Представь, — обращается он к своему другу, — ...когда из християнской, то есть нравственной земли, оставя друзей, родных, отечество, вдруг увидит себя человек посреди неизвестной ему земли, обитаемой, говорят, людьми, которых не находит, один, без друга, без родного; должен вступить в новую и никогда ему известной не бывшую перспективу должности и дел. Скажешь не раз: где я? и что я? скажите мне кто-нибудь! Никто не отвечает. А если какой-нибудь голос где и отдастся, так этот голос такой, от которого больше с дороги сбиться, нежели по настоящей путь свой продолжать можно. Снести боль, когда она есть, не охнув ни разу, кажется и ты не потребуешь, даром что ты на бумаге превеликий моралист-стоик».[2]
Хемницер честно и рачительно выполнял свои обязанности консула и стремился расширить деловые связи между Россией и Турцией. Со своей всегдашней моральной щепетильностью он отнюдь не использовал те возможности к обогащению, которые давала ему должность. Пребывание Хемницера в Смирне совпало с обострением русско-турецких отношений после присоединения к России Крыма. Положение русского консула в этих условиях становилось небезопасным. В письме от 2 июля 1783 года Хемницер прямо писал Львову в ответ на его беспокойные вопросы: «Не очень у нас смирно, говорят у вас? И у нас то же говорят. Убежища мне искать? Хорошо, если успею. Здесь, между прочим, все, будучи беспокойными слухами заняты, успели меня уже иные турками повесить, другие в части изрубить, и как кому рассудилось».[3] Вдобавок ко всему этому моровая язва, свирепствовавшая в Малой Азии, коснулась и Смирны, что создавало еще более напряженную и мрачную атмосферу.
Неблагоприятный климат Смирны способствовал тяжелой болезни, которая вскоре привела к гибели баснописца. Единственная надежда, поддерживавшая в это время Хемницера, — надежда на возвращение в Россию, к друзьям, к литературе. Однако ей не суждено было сбыться.
«Словом, и прямо тебе сказать, — писал он Львову, — кроме отечества и самого Петербурга для меня несть спасения... Теперь потяну еще, пока сможется. Хлеб мой насущный, я знаю, будет очень маленькими ломтями резан, да была бы только душа сытяе...»[1] Это было последнее письмо. «Потянуть» долго Хемницеру не пришлось. 20 марта (ст. ст.) 1784 года он умер. По словам одного из биографов (Д. Бантыш-Каменского), останки Хемницера были привезены в Россию и похоронены в Николаеве. Незадолго до смерти баснописец был избран в члены Российской академии.
После смерти Хемницера его друзья — Н. А. Львов и В. В. Капнист — отобрали в сохранившихся бумагах поэта ряд басен и вместе с уже ранее напечатанными им самим издали их в 1799 году под названием «Басни и сказки И. И. Хемницера, в трех частях».
Творчество Хемницера не ограничивалось баснями, которые принесли ему заслуженную известность. Хемницер написал также ряд острых и смелых сатир, едких эпиграмм, весьма важных для понимания его общественных взглядов и творческих принципов, а по своей обличительной силе и художественной завершенности отнюдь не уступающих его басням. Однако сатиры поэта «На худых судей», «На худое состояние службы», «Сатира на поклоны, «Ода на подьячих», «Сатира о разуме» и другие не были напечатаны при его жизни и стали известны лишь в 1873 году (когда их впервые опубликовал Я. Грот в своем издании сочинений и писем Хемницера). Естественно, что в это время сатиры могли вызвать лишь исторический интерес. Это, однако, не меняет их большого значения в творческом наследии Хемницера.
Сатиры — жанр весьма важный в литературе XVIII века, узаконенный поэтикой классицизма. Уже основоположник русской поэзии Антиох Кантемир выступал прежде всего как автор сатир («К уму своему» и др.), явившись тем самым зачинателем «сатирического направления», которое столь высоко оценил Белинский как направление, подготовившее появление реализма в русской литературе.
Обличая в своих сатирах современное ему общество, Кантемир проявил большую проницательность в изображении жизни, создав образы широкого социального значения. Важную роль имели сатирические послания и в творчестве крупнейшего представителя русского классицизма — А. П. Сумарокова. Развивая сатирические принципы Кантемира, Сумароков придал своим сатирам еще более злободневно-обличительный характер, гневно осмеивая неправосудие, взяточничество, корыстолюбие и бесчестные проделки подьячих, дворянскую кичливость, увлечение «галломанией». Сумароков облек сатирические послания и в определенную жанровую форму: большая часть его сатир написана шестистопным ямбом с парной рифмой.