Хотел бы я, чтоб ты мне образ свой оставил,
Он точно так умно, как ты глядишь, глядит
И мне о дружестве твоем ко мне твердит.
Но нет, он каждый раз мне только досадит:
Я б говорить его заставил,
Чтоб чувствовать со мной и чувства разделять,
А он молчанием мне будет отвечать.
«ЧУВСТВИТЕЛЬНО ВЫ ПОХВАЛИЛИ...»{*}
Чувствительно вы похвалили
Того, сударыня, кто басни написал,
Сказав, что автор их природе подражал;
Но больше похвалой своею научили,
Как надобно писать,
Когда хотеть природе подражать.
НА НЕКОТОРУЮ ДЕВИЦУ{*}
Я не скажу, что ты, Исмения, прекрасна;
А только я скажу: Исмения опасна
И сердцем и душой своей
И сердцу и душе моей.
И всех сердца подвластны ей.
НА КРАСАВИЦУ
Хоть роза лучший цвет из всех цветков красою
И восхищает всех ее прекрасный вид,
Но вся ее краса в наружном состоит,
А сверх того цветет она не всё, порою.
Ты с розою равна своею красотою,
Но ты отлична тем от ней,
Что вечно могут цвесть красы души твоей.
НА РИСОВАННУЮ НЕКОТОРОЮ ДЕВИЦЕЮ РОЗУ{*}
Так писанной сию ты розу называешь
И всеми силами меня в том уверяешь?
Никак, ты чувств своих, мой друг, лишаться стал:
Уж обоняние совсем ты потерял.
НА ТУ ЖЕ{*}
Престаньте, розы вы природные, гордиться,
Вам с сею розою нельзя никак сравниться:
Ваш лист на час, и пропадет.
А эта завсегда цветет.
«ТЫ РОЗУ МНЕ В ЗАЛОГ ЛЮБВИ СВОЕЙ ДАЛА...»{*}
Ты розу мне в залог любви своей дала,
А у меня за то ты душу отняла.
«КТО ПИТЬ ЖЕЛАЕТ ВОДЫ...»{*}
Кто пить желает воды,
Оставить должен моды
И попросту ходить,
Немного есть, вина не пить,
От всех красавиц удалиться,
В шестом часу вставать, пораней спать ложиться,
Все грусти позабыть, нимало не вздыхать,
Оставить чтение и более гулять.
«ПОД КАМНЕМ СИМ ЛЕЖИТ...»{*}
Под камнем сим лежит,
Которого душа селенья райски зрит,
Во славе пред творцом сияет,
А прах его весь мир с слезами почитает.
«В СЕМ МЕСТЕ ПРАХ ТОГО ЛЕЖИТ...»{*}
В сем месте прах того лежит,
Кто духом райские теперь селенья зрит,
И там пре<д>вечного сияньем озаряем,
А человеками с слезами вспоминаем.
«ЗДЕСЬ ПРАХ ТОЙ ПОЛОЖЕН, КОТОРАЯ ЖИЛА...»{*}
Здесь прах той положен, которая жила
Как должно жить, чтоб смерть страшна быть не могла.
«СЕЙ КАМЕНЬ ПРАХ ТОГО ПОКРЫЛ...»{*}
Сей камень прах того покрыл,
Кто славу добрыми делами заслужил.
«ЗДЕСЬ ДОЛЖЕН ВСЯК СКАЗАТЬ, ПОЧТО НЕ ВЕЧНО ЖИЛ...»{*}
Здесь должен всяк сказать, почто не вечно жил,
Кто по делам бессмертен был.
«ЧЕЙ ПРАХ СЕЙ КАМЕНЬ ПОКРЫВАЕТ...»{*}
Чей прах сей камень покрывает,
Тот славен в небесах и на земли сияет.
«ТОГО ЗДЕСЬ ПЕПЕЛ ПОГРЕБЕН...»{*}
Того здесь пепел погребен,
Кто по делам своим на свете был почтен
И в небо к божьему престолу преселен.
НАДПИСЬ{*}
Здесь тот лежит,
О ком молчит
Людская похвала.
Ни племени оставил он, ни роду.
Оставил по себе он только богу оду
Да добрые дела.
НАДГРОБНАЯ{*}
Под камнем сим лежит не умный философ,
Не лицемер, не богослов,
Не воин, не герой, не трона обладатель,
Не преполезнейших законов предписатель,
Не исцелением прославившийся врач —
Лежит здесь счастия народного палач.
НАДГРОБНАЯ{*}
Он был великий дух, огромных дел творитель —
И блага общего усерднейший рушитель.
НАДГРОБНАЯ{*}
Под камнем сим лежит
Тот, от кого еще и ныне всяк бежит.
НАДГРОБНАЯ БАТЮШКИ НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА ЛЬВОВА{*}