Потом она запела —
Умолк и соловей!
Душа моя горела
Любовью страстной к ней.
Под кустиком скрываясь,
Амур, резвясь, шумел;
К нам тихо приближаясь,
Пустить стрелу хотел.
«Напрасно, бог вселенной,
Ты хочешь грудь пронзать, —
Сказал я, восхищенный, —
Напрасно сердце рвать!
Оно покорно милой,
Одной покорно ей,
Оно горит Эльвирой,
Не в власти я твоей».
241. К ГОЛУБКУ{*}
Голубочек сизокрылый,
Голубочек нежный, милый!
Отчего ты так уныл,
Легки крылья опустил?
Отчего ты всё вздыхаешь,
Плачешь, стонешь, иссыхаешь?
Где девался твой покой,
Век счастливый, золотой?
Прежде с милой пред зарею
Ты с голубкою своею
Страстно-страстно ворковал,
Не томился, не вздыхал.
Где теперь твоя любезна?
Видно, часть постигла слезна!
Не о том ли ты грустишь?
Ах! ее не оживишь.
Не один ты, друг мой, стонешь,
Не один в печали тонешь;
Злую грусть и я терплю...
Я — жестокую люблю.
242. СТИХИ {*}
НА ПРИСОЕДИНЕНИЕ ПОЛЬСКИХ ПРОВИНЦИЙ. КУРЛЯНДИИ И СЕМИГАЛИИ К РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Всяк подвиг божеству возможен,
Бессмертна! нет тебе препон!
Еще венец к венцам приложен,
Еще возвысился твой трон!
Брать крепки грады россам мало, —
Рекла — и царства вдруг не стало!
И сильных вождь оцепенел!
«Где Польша? — вздрогнув, размышляет, —
Где ж будет, — в ужасе вещает, —
Российским подвигам предел?»
Нигде!.. Царица несравненна!
По сердцу ты народ нашла;
С тобой нам целая вселенна
Для храбрых подвигов мала.
И где противиться нам смеют?
Все слабы! Взглянем — и бледнеют;
Сверкнем булатом — и падут.
Да встанут страшны Энкелады,
Да кинут в россов гор громады,
Восхощешь ты — и тех попрут.
Но да молчит перун отныне
Державного орла в когтях!
Творец судил Екатерине —
Да царствует во всех сердцах!
И се невиданны народы
Чрез шумные камчатски воды
С подоблачных Кавказских гор
Гласят к ней сердцем и устами:
Владей, как бог незримый, нами!
Простри и к нам твой светлый взор!
Но что? И ты, страна блаженна,
С цветущих двинских берегов,
Венком оливным увязенна,
И ты среди твоих сынов
Чело покорное склоняешь?
И ты, Курляндия, желаешь
Екатерины дщерью быть?
О радость! о восторг! о слава!
Красуйся, Росская держава!
Чей блеск, чью мочь с твоей сравнить?
Ликуй с престола полвселенны
И ты, владычица сердец,
Чрез кою барды вдохновенны
Бессмертный обретут венец.
О! кто тебе в величьи равен?
Твой каждый шаг полезен, славен,
А трон незыблем: он стрегом
Сей верной грудью, сим колоссом,
С железной булавою россом —
Поднимет — и раздастся гром!
243. ОБЕЗЬЯНЫ{*}
Во всяком роде есть безумцы и буяны:
И глупы обезьяны
Однажды вздумали туда же рассуждать
И на Юпитера роптать,
Зачем изволил он лишь людям; скипетр дать!!
«Неужто люди нас, — кричат они, — умнее?
Неужто руки их для скипетра длиннее?
Неужели и в нас таких же нет даров:
Проворства, памяти иль, например, зубов
Для собственной защиты?
Так, точно ни за что Юпитером забыты!»
— «Изрядно же, — сказал им громовержец бог: —
Даю я вам на царство право;
Вручаю вам кротов и племя лис лукавых,
И зайца, славного давно проворством ног.
Довольны ль? Выбирайте сами,
Кто всех умней, кому царем быть между вами?»
— «Мне! Мне! — все в голос тут. — Нет, мне, а не ему».
— «Пустое! Я умней». — «Нет, я!» — «Так никому, —
Юпитер произнес, — И слушать вас не стану».
Читатель! Понял ли рассказ?
Оставим всё творцу: он знает лучше нас,
Что дать Петру и что Ивану.
244. ДУХОВНАЯ ПЕСНЬ, {*}
ИЗВЛЕЧЕННАЯ ИЗ 48 ПСАЛМА
Внуши, земля! владыки мира,
Народы! преклоните слух:
Высоку песнь взыграет лира,
Святый меня восхитил дух:
Я возношуся, я пылаю,
Я в горних небесах читаю
И важны истины пою!
Внемлите: сколь ни процветает,
Но тщетно, тщетно уповает
На силу человек свою!
Се яко кедр с холма высока
Главу подъемлет к небесам;
Бог рек — и во мгновенье ока
Повергла смерть его к стопам.
Что ваша сила в день кончины,
Надменны счастьем исполины?
Увы! от смерти нет щита!
Тогда и раб и друг оставит;
Ни брат, ни родший не избавит
Ниже ценою живота.