Выходят непринужденноИ, безголосье скрывая,Пищат, почти припадаяК спасительным микрофонам.
Знаю: есть исключения,Но я сегодня отставил их.Речь мы ведем о правилах,И я говорю о пении.
Неужто поздно иль раноГолоса трель соловьинуюЗаменит стальная мембрана,Вопящая по-ослиному?!
Пусть в конвульсивном воеХрипят безголосо где-то.А нам для чего такое?У нас-то откуда это?!
И разве же это дело –Жужжать в микрофон шмелями?Неужто же оскуделаЗемля моя соловьями?
Такими, что разом кинутВ тоску тебя и в веселье,Душу из тела вынутИ в сердце дохнут метелью!
Да чтоб жило горение,Дающее чудеса,К чертям безголосое пение,Да здравствуют голоса!
Счастливый человек
Кто и каков счастливый человек?..Я лично так бы на вопрос ответил:Счастливец тот, кто получил навекДве песни – две любви на белом свете.
Не надо шуток и «уймитесь, страсти»!Не двоеженство. Не об этом речь.Да, две любви. И каждую сберечь –Как раз и будет настоящим счастьем!
Нет, далеко не все и не всегдаМогли б сказать: «Люблю свою работу.Готов трудиться до седьмого потаИ счастлив от любимого труда!»
И я уверен, даже твердо знаю,Что в этой самой светлой из страстейЕсть что-то от любви к родному краю,К своим друзьям и к Родине своей.
Но как моря не могут жить без рек,Как без дождей земля оскудевает,Так без любви сердечной человекДуховно в чем-то все же прозябает.
Не зря о ней и пишут, и поют,Не зря о ней так радостно мечтается.И как ни славен человечий труд,А нежность все же нежностью останется.
Тут ни замен и ни сравнений нет.Не будем путать двух прекрасных миссий.Да и народ рождается на светНе от ученых формул и трансмиссий.
Да, две любви в одном рукопожатье,Как два крыла, берущие разбег.Иначе говоря – любовь в квадрате.И кто обрел их – по моим понятьям,Счастливейший на свете человек!
Высота
Под горкой в тенистой сырой лощине,От сонной речушки наискосок,Словно бы с шишкинской взят картины,Бормочет листвой небольшой лесок.
Звенит бочажок под завесой мглистой,И, в струи его с высоты глядясь,Клены стоят, по-мужски плечисты,Победно красою своей гордясь.
А жизнь им и вправду, видать, неплоха:Подружек веселых полна лощина…Лапу направо протянешь – ольха,Налево протянешь ладонь – осина.
Любую только возьми за плечо,И ни обид, ни вопросов спорных.Нежно зашепчет, кивнет горячоИ тихо прильнет головой покорной.
А наверху, над речным обрывом,Нацелясь в солнечный небосвод,Береза – словно летит вперед,Молодо, радостно и красиво…
Пусть больше тут сухости и жары,Пусть щеки январская стужа лижет,Но здесь полыхают рассветов костры,Тут дали видней и слышней миры,Здесь мысли крылатей и счастье ближе.
С достойным, кто станет навечно рядом,Разделит и жизнь она и мечту.А вниз не сманить ее хитрым взглядом,К ней только наверх подыматься надо,Туда, на светлую высоту!
«И что же это в людях за черта…»
И что же это в людях за черта:Сердечность, что ли, ценят нынче дешево?Ну сколько ты ни делаешь хорошего,В ответ тебе – ну просто ни черта!
Хороших душ достаточно у нас,Но как-то так частенько получается,Что всех теплее тот и улыбается,Кому ты нужен попросту сейчас.
А сделаешь хорошее ему –И кончено! Как будто отрубил.Теперь уже ты больше ни к чему,И он тебя почти и позабыл.
И как-то сразу горько оттого,Что сам себя ты вроде обманул.Кому-то взял и душу распахнул –И в общем, неизвестно для чего!
Так стоит ли для этих или тех,Как говорится, расшибаться в прах?!Не лучше ль плюнуть попросту на всехИ думать лишь о собственных делах?
Вот именно: души не волновать,Жить для себя, неслышно, как скупец.Слегка черстветь и что-то наживать,Но если так вот свинством обрастать,То ведь начнешь же хрюкать, наконец!
Нет, все равно оно не пропадет –Однажды совершенное добро.Как не ржавеет в мире серебро,Так и оно когда-то да сверкнет.