Они, как филины, впотьмах,Не жди, не пощадят,И душу вымотают в прах,И жизнь укоротят!
Неужто мутная волнаЗальет нам яркий свет?И станет жизнь скучным-скучна,И станет жизнь темным-темна,И я отвечу: – Нет!
Настанет день в конце концов,Когда увидят людиСреди музейных образцовПоследнего из подлецовВ запаянном сосуде.
Он будет нужен для того,Чтоб жизнь не стала гаже,Чтоб все смотрели на негоИ сплевывали даже!
Чтоб различали мрак и светОни в сердцах своихИ чтоб возник иммунитетНа много-много сотен летОт подлости у них!
Ах, как все относительно в мире этом!..
Ах, как все относительно в мире этом!..Вот студент огорченно глядит в окно,На душе у студента темным-темно:«Запорол» на экзаменах два предмета…
Ну а кто-то сказал бы ему сейчас:– Эх, чудила, вот мне бы твои печали!Я «хвосты» ликвидировал сотни раз,Вот столкнись ты с предательством милых глаз –Ты б от двоек сегодня вздыхал едва ли!
Только третий какой-нибудь человекУлыбнулся бы: – Молодость… Люди, люди!..Мне бы ваши печали! Любовь навек…Все проходит на свете. Растает снег,И весна на душе еще снова будет!
Ну а если все радости за спиной,Если возраст подует тоскливой стужейИ сидишь ты беспомощный и седой –Ничего-то уже не бывает хуже!
А в палате больной, посмотрев вокруг,Усмехнулся бы горестно: – Ну, сказали!Возраст, возраст… Простите, мой милый друг,Мне бы все ваши тяготы и печали!
Вот стоять, опираясь на костыли,Иль валяться годами (уж вы поверьте),От веселья и радостей всех вдали, –Это хуже, наверное, даже смерти!
Только те, кого в мире уж больше нет,Если б дали им слово сейчас, сказали:– От каких вы там стонете ваших бед?Вы же дышите, видите белый свет,Нам бы все ваши горести и печали!
Есть один только вечный пустой предел…Вы ж привыкли и попросту позабыли,Что, какой ни достался бы вам удел,Если каждый ценил бы все то, что имел,Как бы вы превосходно на свете жили!
Клеветники
Я не знаю, ну что это в нас такоеИ какой это все приписать беде?Только слыша подчас про людей дурное,Мы легко соглашаемся, а пороюДаже верим заведомой ерунде.
И какой все нелепою меркой мерится.Вот услышит хорошее человек,Улыбнется: как видно, не очень верится,А плохое запомнит почти навек.
То ль кому-то от этого жить острее,То ли вправду не ведают, что творят,Но, чем сплетня обиднее и глупее,Тем охотней и дольше ее твердят.
А раз так, то находятся «мастера»,Что готовы, используя глупость эту,Чье-то имя, поддев на конец пера,Очернить и развеять потом по свету.
И ползут анонимки, как рой клопов,В телефонные будки, на почты, всюду,Чтоб звонками и строчками лживых словЛицемерить и пакостить, как иуды!
Но всего удивительней, может статься,Что встречаются умные вроде люди,Что согласны копаться и разбиратьсяВ той, плевка-то не стоящей даже груде!
А «жучки-душееды» того и ждут:Пусть покрутится, дескать, и пусть попляшет!Сколько крови попортит, пока докажет,Говоря фигурально, «что не верблюд»!
А докажет – не важно! Не в том секрет.Все ведь было разыграно «честь по чести»!И нередко свой прежний авторитетЧеловек получает с инфарктом вместе…
А порою, как беженец на пожарище,Он стоит и не знает: с чего начать?Гром затих, только силы откуда взять?Нет, нельзя и неправильно так, товарищи!
Пусть умел и хитер клеветник подчасИ на хвост наступить ему часто сложно,Только дело в конечном-то счете в нас,И бороться с мерзавцами все же можно!
Коли сплетня шмелем подлетит к плечу,Не кивай, а отрежь, как ножом: – Не верю!Нет, не то чтоб: «подумаю» и «проверю»…А: – Не верю, и кончено. Не хочу!
А случилось письмо тебе развернуть,Где коварства – преподлое изобилие,Ни обратного адреса, ни фамилии,Плюнь, порви и навеки о нем забудь!
Если ж вдруг в телефонные проводаЧей-то голос ехидное впустит жало,Ты скажи ему: – Знаешь, иди куда? –И спокойно и тихо пошли туда,Где хорошего, в общем-то, очень мало…