– А я-то думаю, кто скребется? – Юля, как когда-то в Липовке нарядилась в сорочку Платова. – Входите, капитан. Полчаса вас дожидаюсь.
Иван хотел сказать очень многое, но лишь выдавил:
– Ты как дверь открыла?
– Заколкой. Завтра же заменишь замок. Я не собираюсь жить в квартире, которую можно отпереть ногтем.
– Собираешься здесь жить? – Платову не хватало воздуха. – А как же свадьба, Николай?
– К черту! И свадьбу, и Николая. Поразмыслив я решила, что ты имеешь на меня больше прав, чем кто-либо. В конце концов, из каморки в доме Рыжова вытащил меня ты, а не Николай. Что стоишь, как вкопанный? Проводи гостью к столу. Предложение будешь делать прямо сейчас или подождешь до завтра?
– Лучше сейчас, – не чувствуя под собою ног, Иван прошел в зал и рухнул на диван. – Железо нужно ковать пока горячо.
Юля уселась капитану на колени и обвила его шею руками.
– Тут ты прав. Нельзя давать мне возможности передумать.
– Не дам, – рука Платова скользнула под сорочку и коснулась обнаженного бедра девушки. – Итак, согласно выйти за меня замуж?
– Потом, – прошептала Юля. – Все организационные вопросы – потом…
Через час она засыпала, по привычке устроив голову на груди Ивана. Платову спать не хотелось, но он не двигался, чтобы не нарушить покой возлюбленной.
– А ведь Лозоплетельщик, моя девочка, оказался прав. В моменты, когда ноты повисают в воздухе, желания сбываются…
– М-м-м… Какие ноты? Кто такой Лозоплетельщик?
– Сам точно не знаю, – Платов зевнул. – Мне известно только, что он работает за троих.