Где сейчас находится отец Маргарет — или Марго, как её все называли — Жак, понятное дело, не спрашивала, и ни Эшли, ни Марго о нём ни разу не упоминали. Видимо, воспоминания об этом человеке были не из разряда приятных для матери и дочери, и Жак решила не спрашивать о нём даже у дядюшки Лама.
Таким образом, избавленная от необходимости регулярно проведывать своего родственника и следить за его домом и бытом, девушка целых восемь месяцев, а может быть и больше, не показывалась в Глазго. Более того, и сейчас, будучи в отпуске, выбралась только к его окончанию.
Когда она позвонила мистеру Фортескью и сказала, что приедет, то через некоторое время ей перезвонила Эшли и заинтриговала, что в этот раз в честь её приезда устроит небольшой ужин прямо у себя в кафе. В это заведение Жак ещё ни разу не заглядывала и поэтому почувствовала предвкушение.
Глазго встретил её солнцем и теплом в противовес хмурому сегодня с утра Оксфорду, и в Жаклин еще больше укрепилось предчувствие удачной поездки.
Было около четырёх часов, когда девушка, расплатившись с таксистом, направилась к входной двери дядюшкиной квартиры — половины двухэтажного дома на двух хозяев, типичного для Шотландии — коричневый камень, с черной окантовкой по периметру, с низко расположенными, высокими, узкими окнами за каменным невысоким заборчиком с железной калиткой из прутьев. По всем этим постройкам, включая дом, вились, наверное, все виды лиановых кустарников, встречающихся в этих местах. Всё очень сильно и красиво заросло. А в общем-то, здесь всё оставалось точно так же, как и в её детстве и юности, когда племянница приезжала сюда с дядюшкой и жила здесь с ним по нескольку месяцев, пока он отдыхал и занимался обработкой собранного материала.
Дядюшка встретил её с радостью. Заметно, что соскучился. Жак не стала вручать старику, что называется, с порога, его посылку, и благоразумно умолчала о ней, боясь тут же потерять дядюшку на весь вечер. А потом и еще дня на два.
— Жак, дорогая, как я рад тебя видеть! Как хорошо, что ты снова здесь, со мной! — закричал дядюшка, только лишь распахнув дверь и шагнув за порог, и обнял племянницу. Он пытаясь взять у неё из рук чемодан, но Жак не дала и постаралась быстрее пройти внутрь.
Лавалет Фортескью ростом был не на много выше племянницы, почти весь седой, хоть в молодости он красовался блондином. Всегда довольно мелкие черты его, на самом деле, не самого красивого лица, с годами стали еще более мелкими и невыразительными. Но всю природную невзрачность уравновешивал свет из молодых глаз, который бывает только у умных, увлеченных людей.
Опекун выглядел очень даже не плохо, и девушка надеялась, что так же он себя и чувствовал. Потом, чуть позже, она планировала измерить ему давление несколько раз в течение дня и попросить посмотреть его медицинский журнал. Ожидать нареканий и жалоб на здоровье от дядюшки было бесполезно, поэтому Жаклин, предпочитала ознакомиться с мнением его врачей.
Квартира тоже не разочаровала. Везде прибрано и уютно, как и в прошлый раз. Женская рука чувствовалась здесь очень явственно и повсеместно. В квартире имелось две спальни и комната для гостей на втором этаже, и холл с кухней, кабинетом и большой кладовой — на первом. Большая кладовая, дверь которую переоборудовали для входа прямо в кабинет, а не в коридор, как при покупке, послужила решающим доводом при приобретении квартиры мистером Фортескью — эта кладовка своими размерами была призвана нанести сокрушительный удар заносчивой площади возле бывшего Форума в Риме.
Хозяин хлопотал вокруг своей гостьи, пока та выставляла гостинцы на кухне, и очень обрадовался своему любимому мясу на косточке и бутылке «Teachers».
Они поговорили об общих знакомых из Штатов и Франции, которые не забывали мистера Фортескью и периодически позванивали ему, чтобы проконсультироваться или просто узнать, как дела, и часто передавали приветы и его любимой племяннице. Дядюшка рассказал о некоторых студентах Университета в Глазго, диссертации которых он курировал на данный момент. Жак рассказала о Чарльзе и передала дядюшке от своего мужа привет.
— Тебе ведь Эшли говорила, что сегодня у неё в кафе будет вечером ужин в твою честь? — проговорил дядюшка, как только они поделились друг с другом первостепенными новостями. — Так вот. Марго заедет за нами с тобой в шесть. Осталось, кстати, двадцать минут. Я пойду переоденусь. — И поднялся с кресла.
— А я? — заморгала ошарашено Жак. — Мне ведь тоже нужно принять душ и переодеться. — Она поднялась на ноги.
— Да, пожалуйста! — воскликнул гостеприимный хозяин. — Комната для гостей и ванная в твоём распоряжении. Хотя, как по мне, так ты отлично выглядишь. — И ринулся за своими приготовлениям. Для дядюшки, как для археолога, перерывшего половину земного шара, любой человек, включая его самого, не припорошенный трёхсантиметровым слоем земли и пыли, мог смело претендовать на звание «отлично выглядящего» и преспокойно отправляться, да хоть на приём к самой Елизавете.
Гостья, прекрасно знавшая квартиру, без колебаний поднялась на второй этаж. Войдя в комнату для гостей, последнюю от лестницы, она нашла её в отличном состоянии — воздух был свежим, постель, судя по всему, тоже, везде чисто и опрятно, и девушка с воодушевлением принялась распаковывать вещи и обустраиваться.
Как оказалось парой минут позже, душ тоже работал. Ополоснувшись, Жак надела джинсы и тонкий свитерок тёмно-синего цвета и, расчесав свои роскошные вьющиеся кудри длинною до плеч, спустилась вниз.
Мистер Фортескью разговаривал с кем-то по телефону.
— Она будет через три минуты, — нажал он кнопку окончания вызова на телефоне. И Жак поняла, что речь идет о Марго.
— Тогда, если позволишь, я хотела бы позвонить Чарльзу и сказать ему, что благополучно доехала. — Племянница направилась на кухню.
— Передавай ему привет от меня и поблагодари, что отпустил тебя погостить, — почти прокричал дядюшка на ходу, устремляясь в свой кабинет.
Когда она вернулась, в гостиной, на диване сидела Марго с ключами от машины в руках. Увидев Жаклин, она тут же вскочила и бросилась поприветствовать и обнять её.
— Здравствуй, дорогая. Как хорошо, что ты приехала. Мы очень рады тебя видеть и хотим пообщаться побольше. В прошлый раз всё прошло очень сумбурно и быстро, не успели, как следует, насладиться твоим обществом, — Марго доброжелательно улыбалась.
Она была энергичной, позитивной молодой женщиной, с кем никогда не соскучишься, потому что они всегда найдут о чем поговорить, и с которыми можно расслабиться, потому что они никогда не лезут не в свои дела. А еще Маргарет, без преувеличения сказать, родилась красавицей. Невысокого роста и достаточно миниатюрна. В прошлый раз её волосы были светло-каштанового цвета, но сейчас там местами отливали, довольно крупные блондинистые пряди, что сделало её статус брюнетка/блондинка пограничным 50/50, что ей, как и большинству красивых людей, опять же шло. Глаза у Марго были зелёно-карие, небольшие, можно даже сказать узкие, как будто с постоянным прищуром, но с такими загнутыми ресницами, что делало их очень привлекательными. Носик походил на нос Эшли — прямой, правильный, аккуратный, с довольно узкими ноздрями. Но добрую долю красоты лицу Марго придавал чувственный рот с одинаковой величины и верхней, и нижней припухлыми губами. Если говорить в общем, то Марго была чем-то похожа или на Ким Бесинджер, или на Дженифер Энистон, со скидкой на двоих сыновей.
— Здравствуй, Марго! — засияла Жак в ответ. Ей очень импонировала эта молодая женщина. — Я тоже очень рада, что наконец-то выбралась к вам. Соскучилась, — Жак ответила на объятия.