Я всегда к нему хорошо относилась. Короче, я вышла за него, и вот, пожалуйста…
Она повернулась ко мне и взглянула мне в глаза. Непонятное чувство к ней шевельнулось у меня в груди. Нечто большее, чем жалость.
— Если бы и вы были несчастливым, — продолжала она, — вы бы тоже боялись пошевелиться от страха, что может обрушиться весь дом.
— Он сейчас лежит в развалинах вокруг вас, миссис Блэквелл.
— Вы можете мне этого не говорить.
— Прошлым летом неприятности у Марка случились из-за девушки?
— Да. Он подцепил ее в Торонто, и она от него забеременела. Она требовала с него деньги, естественно. Деньги его не волновали, но он опасался, что она потребует чего-то более страшного. Женитьбы, возможно, или подаст в суд. И он погибнет в глазах общества. То, что о нем думают люди, крайне важно для него. Полагаю, он считал, что женитьба на мне защитит его и заставит ее замолчать.
Она упорно не называла ее имени.
— Неужели все это он выложил вам?
— Не совсем. Его намерения обычно совершенно ясны. Он выдает себя с головой, в особенности, когда боится. А он был безумно напуган, когда приехал ко мне в Санта Барбару. Девушка или кто-то из ее друзей пригрозили подать в суд. Очевидно, Марк переправил девицу через границу.
— Вы знали, что это была Долли Стоун?
— Нет! Я бы ни за что не вышла замуж за Марка…
— Почему же вы вышли за него?
— Я хотела почувствовать себя кому-то нужной, как уже объяснила. А он определенно нуждался во мне. И Харриет. Марк боялся, что сойдет с ума, начнет набрасываться на грудных младенцев на улице. Он уверял, что я одна способна его спасти, и я поверила ему.
— Вы не спасли его от убийства Долли. Думаю, теперь вы уже это знаете.
— Я этого боялась.
— Вы давно его подозреваете?
— Я все поняла только сегодня, когда вы заговорили о куртке. Меня сразу замутило. Я до сих пор чувствую себя отвратительно.
Лицо у нее действительно казалось зеленым. Совершенно машинально я прикоснулся ладонью к ее мокрым волосам на виске. Она склонила голову мне на руку.
— Я крайне сожалею, что причиняю вам боль, но вы, наверное, и сами понимаете, что мы должны добраться до конца.
— Очевидно. Я солгала вам по поводу куртки, конечно. Он купил ее, когда мы совершали свадебное путешествие. В Торонто неожиданно стало очень холодно. К тому же он решил, что такая куртка ему пригодится, когда мы приедем весной в Тахое. По-видимому, Ральф Симпсон нашел ее там и принес Марку, потребовав объяснений… А Марк схватил этот серебряный ледоруб, который подарили нам Стоуны… Все перемешалось после нашей свадьбы.
Она уткнулась мне в грудь и расплакалась. Я осторожно обнял ее и принялся гладить по голове. Как только она справилась с собой, она отодвинулась от меня.
— Я очень сожалею. Я не думала, что не смогу совладать со своими нервами.
Я осторожно стер слезы с ее щеки, но она отвернулась от меня.
— Извините. Большое спасибо, но, прошу вас, не надо меня жалеть. Сейчас я думаю только о моем долге перед Марком. Это моя прямая обязанность, независимо от того, что он сделал…
После некоторого колебания Изобел спросила:
— Надеюсь, меня не заставят свидетельствовать в суде о таких вещах, как ледоруб, куртка и Долли?
— Жену никто не может заставить свидетельствовать против мужа.
— Верно, это же все знают. Я все еще в шоковом состоянии. Я чувствую себя так, словно меня раздели донага, а теперь должны провести по улицам.
— Огласка будет широкая. Именно по этой причине я хотел узнать все факты от вас сегодня. Я попытался уберечь вас от неприятностей, насколько возможно.
— Вы очень внимательны, но что вы можете сделать?
— В известной степени могу говорить за вас в полиции.
Она нахмурилась.
— Правильно ли я поняла из вашего разговора по телефону, что вы просили полицию в Тахое арестовать Марка?
— Я поручил своему приятелю-детективу, услугами которого я пользовался, выяснить, находится ли ваш муж там. Детектив должен позвонить мне.
— Что будет потом?
— Вашего мужа арестуют, если он в Тахое. Но он может находиться сейчас где угодно.
— Уверена, что он там. Он так волновался за Харриет.
— Или за самого себя.
Изобел в негодовании посмотрела на меня.
— Нужно смотреть правде в глаза, — объяснил я. — Весьма возможно, что ваш муж ушел отсюда с намерением никогда больше не возвращаться. Когда это произошло, кстати?