— Вы лжете! Он не мог умереть!
Сила выкрикнутых ею слов потрясла все ее тело. Она подняла руки, чтобы закрыть ими лицо, и я смог разглядеть под ее рукавами лейкопластырь телесного цвета, который удерживал на месте бинты на ее запястьях. Я и прежде видел такие повязки на людях, пытавшихся покончить с собой.
— Я был там, когда он застрелился… Прежде чем это сделать, он признался в том, что убил Ральфа Симпсона и Долли. Также он сказал, что убил и вас. Чего ради он оболгал себя?
Ее глаза сверкали, как влажные камни.
— Не имею понятия…
— Зато я знаю. Ваш отец выяснил, что вы совершили эти два убийства. Вот он и взял вину на себя и устроил все таким образом, чтобы вас не стали искать. А потом покончил с собой. Не думаю, что ему вообще хотелось жить. Он сам был во многом виноват. Возможно, смерть Рональда Джеймета не была настоящим убийством, но и простым несчастным случаем ее тоже не назовешь. И он, должно быть, знал, что его дела с Долли косвенным образом привели к тому, что вы убили ее и Ральфа Симпсона. Впереди его ничто не ждало, кроме суда над вами и краха имени Блэквеллов, которым он так гордился. Те же перспективы, с которыми столкнулись теперь вы.
Харриет отняла руки от лица. Оно показалось мне какой-то гипсовой маской.
— Я ненавижу имя Блэквеллов. Я бы хотела, чтобы меня называли Смит, Джонс или же Гомец.
— От этого ничего бы не изменилось, факты остались теми же. От того, что вы совершили, никуда не уйти.
— Да… — Она уныло покачала головой. — Для меня нет надежды. Ни будущего, ни прошлого, вообще ничего. Я здесь с самого раннего утра пыталась вступить в контакт с небом. Ничего не получилось. Мне казалось, здесь я смогу обрести покой. Люди мне представлялись такими счастливыми, когда они возвращались с мессы.
— Они же не бегут от другой жизни!
— Вы называете «жизнью» то, что было у меня?
Лицо у нее перекосилось, словно она хотела заплакать, но слезы не появились.
— Я изо всех сил старалась покончить с моей так называемой жизнью. Первый раз вода показалась мне слишком холодной, а во второй помешал отец. Он ворвался в ванную и остановил меня. Перевязал запястья и отправил сюда. Сказал, что обо мне позаботится мама. Но когда я пришла к ней домой, она даже не соизволила выйти и поговорить со мной. Послала Кита прогнать меня прочь, придумав явную ложь. Он уверял меня, что она уехала из дома и забрала с собой деньги.
— Кит Хэтчен сказал вам правду. Я разговаривал и с ним, и с вашей матерью. Она отправилась в Калифорнию, чтобы разыскать вас и попытаться помочь. Сейчас она ждет в Лос-Анджелесе.
— Вы лжец.
Харриет с трудом говорила, задыхаясь не то от обиды, не то от отчаяния.
— Вы все лжецы и предатели. Кит продал меня вам, не так ли?
— Он сказал, что вы были в его доме.
— Вот видите? — Она ткнула пальцем мне в глаза. — Меня все предали, включая отца.
— Я уже говорил вам, что это не так. Он сделал все возможное, чтобы прикрыть вас. Ваш отец очень любил вас, Харриет.
— Тогда почему он обманул меня с Долли Стоун?
Она рассекла воздух рукой, как настоящий прокурор.
— Иногда страсть захлестывает людей, вы сами это знаете. Разве его страсть была направлена против вас?
— А разве нет? Мне лучше знать… Долли отняла его у меня, когда мы были совсем маленькими девочками. Я-то не была очень маленькой, а она да. Она была такая хорошенькая, настоящая куколка. Однажды он купил ей куклу такого же роста, как она сама. А потом, поняв, что я обиделась, купил и мне точно такую же. Но я не захотела себе ее оставить. Я уже не играла в куклы… Мне нужен был мой папочка…
Ее голос звучал жалобно, как у обиженного ребенка.
— Расскажите мне про убийства, Харриет.
— Я не обязана.
— Но вы хотите это сделать. Вас не было бы здесь, если бы вы не собирались покаяться в содеянном.
— Я пыталась рассказать священнику, но я плохо говорю по-испански. Он меня не понял. А вы не священник.
— Нет. Всего лишь человек. Поэтому я скорее вас пойму. Почему вы должны были убить Долли?
— Хорошо уже то, что вам ясно, что я должна была убить ее… Сначала она похитила моего отца, а потом моего мужа.
— Я считал, что Брюс был ее мужем.
Она покачала головой:
— Это был не брак. Я сразу же это почувствовала, как только увидела их вместе. Они были просто разными людьми, живущими в одном помещении и смотрящими в противоположные стороны. Брюс хотел вырваться оттуда. Он сам признался мне в этом в самый первый день.