— Где нашли пальто?
— Не помню, мы кочуем по всему побережью.
— Я знаю где, — подала голос Мона. — В тот день прилив был в шесть с половиной баллов, и я не пошла кататься, а вы сказали, что я трусиха. Вы же должны помнить, — обратилась она к остальным, — это маленький частный пляж возле Малибу. Там еще на шоссе закусочная с креветками.
— Верно, — сказал Рей. — Мы ели там на днях. Вшивое местечко.
— Я вас там тогда видел, — сказал я. — Теперь попробуйте вспомнить, когда именно вы нашли пальто.
— Как же тут вспомнить? Это было давно, — сказал Рей.
Девушка встала и взяла его за руку.
— А таблица приливов?
— То есть?
— Тогда было шесть с половиной баллов. Такое в этом году бывало редко. У тебя в машине есть расписание?
— Должно быть.
Мы втроем поднялись к катафалку. Рей нашел затрепанную книжку, и Мона стала изучать ее в тусклом свете приборов.
— Девятнадцатого мая, — уверенно сказала она. — Только тогда.
Я поблагодарил ее. Собственно, я поблагодарил их обоих, но мозги были только у нее. По дороге в Лос-Анджелес я думал, что она потеряла там, на берегу. Наверное, я бы не задавал себе этот вопрос, если бы встретил ее мать или отца.
Глава 24
В доме Блекуэллов было темно. Я нажал кнопку звонка. Послышался бой часов. Я подождал и опять позвонил. Потом опять подождал и еще раз позвонил. Наконец в доме послышались шаги. Над моей головой на веранде вспыхнул свет, и на меня сонно уставилась маленькая служанка. Она была не в форме — в прямом и переносном смысле.
— Что вам угодно?
— Блекуэллы дома?
— Только хозяйка. Его нет.
— Скажите ей, что с ней хочет поговорить Лью Арчер.
— Не могу. Она спит. Я тоже спала. — Она зевнула и плотнее запахнула халат из искусственного шелка.
— Ты рано ложишься, Летти.
— Завтра рано вставать, хочу выспаться. Миссис Блекуэлл приняла снотворное и велела мне ее не беспокоить. Она пошла спать сразу после ужина.
— С ней все в порядке?
— Она сказала, что у нее очень болит голова. Это бывает.
— Сколько таблеток она приняла?
— Две.
— Какие?
— Красненькие. А что?
— Ничего. Где хозяин и повелитель?
— Уехал спозаранку. Ему позвонили насчет Гарриет, и он велел мне встать и подать ему завтрак. Вообще-то это не входит в мои обязанности, но повар здесь не ночует...
Я перебил ее вопросом:
— Где он сейчас?
— Поехал на Тахо, чтобы участвовать в поисках тела. Оттуда-то ему и позвонили.
— Ее еще не нашли?
— Пока нет. А что, по-вашему, с ней случилось?
— Похоже, утонула.
— Он так и сказал. — Летти вышла на веранду, прикрыв за собой дверь. — За завтраком он был совсем плох. Кусок не лез ему в горло, так он расстроился. Я отговаривала его ехать одного. Но он запретил будить миссис Блекуэлл, и я не могла ослушаться.
Она сделала несколько шагов по веранде, взглянула на звездное небо, вздохнула и положила руку на круглую, прикрытую розовым шелком грудь.
— Вы давно здесь работаете?
— Два месяца. А кажется, что дольше. Из-за всего этого...
— Распри между супругами?
— Они хлебнули немало. Не мне их осуждать.
— Они не очень ладят?
— Нет, отчего же. Они женаты только восемь-девять месяцев. Время сделает дело, как говорит мой отец. Да и полковник старше ее лет на двадцать.
— В этом все сложности?
— Нет, конечно. Просто интересно, почему она вышла за него. У миссис Блекуэлл есть свои недостатки, но она не из тех, кого зовут золотоискателями.
— Интересно, какие же у нее недостатки?
— Я не обсуждаю людей за глаза, — сказала она довольно пылко. — Миссис Блекуэлл хорошо ко мне относится, и я плачу ей тем же. Она хорошая хозяйка, да и он ничего.
— Ты ездила с ними в мае на Тахо?
— Тогда я еще у них не работала. Какое невезение! Они собирались туда в этом сентябре, но сейчас, наверное, все изменится. После всего, что случилось, они вряд ли захотят там жить. Лично я бы ни за что не поехала.
— Тебе нравилась Гарриет?
— Да нет. Я редко ее видела. Мне было ее всегда жалко. Она была неудачницей, несмотря на все ее деньги. Бедная — умерла, так и не узнав, что такое счастье. На людях она еще кое-как держалась, но когда оставалась одна, ревела в три ручья. Моя мать — медсестра, и я пару раз пыталась успокаивать мисс Гарриет.
— Из-за чего же она так убивалась?
— Говорила, что она уродина и ее никто не любит. Я отвечала, что у нее прекрасная фигура и много привлекательных черт, но она и слушать не желала. Это было в июне, еще до поездки в Мексику. Понятно, почему она стала легкой добычей того самого художника, который жил под разными именами, а потом ее убил. — Летти снова взглянула на звезды и кашлянула, словно их свет леденил ее. — Недолго и простудиться. Никогда не знаешь, когда тебя прохватит!