“Ты никогда не ответишь мне, ведь да? Мне приходят отчеты о доставке сообщений, но я не знаю, читаешь ли ты их. Магнус, ну же, я не сдамся. Вы же любите друг друга, я точно знаю”. Нет, дорогая Изабель, Магнус не читает, разве что бережно хранит каждое сообщение, знает его наизусть, но всё равно перечитывает каждую ночь по нескольку раз. И он не ответит, просто будет ждать, когда придет время. А оно ещё не наступило, так говорит Рагнор, который иногда пробирается в сознание Бейна, когда тот всё же проваливается в короткий зыбкий сон.
— Ещё не время, — говорит Фелл, а затем улыбается как-то грустно и болезненно. — Что с тобой стало, мой друг? Тебя жалеют даже твои коты.
Коты, к слову, действительно жалеют. Магнус испуганно замирает и не движется, когда однажды Черч неожиданно приземляется ему на колени. Колдун даже не дышит, ожидая любого подвоха, начиная от запущенных в колени острых когтей и заканчивая тем, что кошак всё же решил сожрать его. Но Черч просто укладывается мягким теплым клубком на колени и подбивает мордочкой ладонь опешившего мага, словно верный пес. Бейн не решается ничего сделать, зарываясь пальцами в пушистую шерсть только после того, как кот довольно прикрывает глаза и начинает… урчать? Нет, серьезно, Черч и урчать? Магнусу неожиданно становится чуть легче, и он прижимает к себе опасного любимца, который (он просто уверен в этом) терпит эту странную прихоть хозяина.
“Дела плохи. Джейс твердит, что его метка парабатая горит, а по ночам жжет так, что он не может спать. Но Алек наотрез отказывается говорить об этом”. Бейн опрокидывает в себя стопку текилы, наплевав на соль и лайм, затем ещё и ещё. У него нет никаких меток на теле, но кожу мага тоже невыносимо жжет в области груди, отдавая горьким привкусом на языке, который невозможно перебить ни одним термоядерным коктейлем.
“У Алека пропал аппетит, он выглядит хуже, а под глазами тени глубокие настолько, что твой smoky-eyes — сущая невинность напротив этой мечты каждого зомби”. Магнус смотрит в зеркало напротив, он выглядит не лучше. После их с Алеком ссоры прошла неделя, целых семь дней маг не красится, не делает маникюр, не надевает своих парадных шелковых рубашек и даже не красит пряди волос в кислотные цвета — наводить марафет просто не для кого. Усталость берет своё, и Бейн проваливается в сон, засыпая прямо в кресле в неудобной позе.
— Ваша гордость погубит вас. И угораздило же тебя влюбиться в сумеречного охотника, ещё и девственника, который боится “выйти из шкафа”, — Рагнор снова протискивается в его сон.
— Удивительно просто. Как тебе это удается? — грустно улыбается Магнус. — Ты всегда поучал меня при жизни, а теперь умудряешься делать это даже после своей смерти.
— Если бы ты хоть иногда слушал меня, сейчас всё было бы по-другому. Я же говорил тебе: Камилла — ошибка, и она ещё тебе аукнется. Не могу поверить, что ты действительно такой наивный дурак, что остался с ней наедине и не почувствовал подвоха, — с сарказмом произносит Фелл.
Колдун тяжело вздыхает, когда-то ему казалось, что Камилла — его истинная любовь, но когда появился Лайтвуд, весь мир перевернулся с ног на голову. Алек пробудил внутри такую бурю чувств, что Магнус задыхался и едва не терял сознание. Вампирша оказалась чертовски права: он нашёл любовь и теперь не знал, что с ней делать. А ещё не знал, как вбить в голову Алека, что тот единственный и неповторимый, что у них есть будущее и за него стоит бороться. Его глупый нефилим говорил ему “да”, но тут же делал шаг назад. Бейн только может представить, как сейчас радуется Мариза его расставанию с её сыном. Маг неприятно морщится от слова “расставание”, мелькнувшего в мыслях.
— Вы не расстались, да и не расстанетесь, — говорит Рагнор, опять залезая к нему в голову. — Мальчишка перебесится, поумнеет, но первый шаг придется сделать тебе. Он напуган и ревнив, охотники всегда отодвигали чувства на второй план, а тут ты, словно снег на голову. Твой Александр привыкнет со временем, — Фелл щелкает пальцами и растворяется в воздухе.
Магнус ненавидит эту его привычку, он всегда вот так наговорит, а потом исчезнет, оставив последнее слово за собой.
“Мать прислала из Идриса на обучение девчонку-новобранку. Она азиатка, зовут Магнет. У судьбы отвратительное чувство юмора”. Иззи со своими чёртовыми полотнами сообщений выворачивает его наизнанку. Бейн не знает, сколько ещё выдержит эту пытку.
“Алек сегодня за завтраком был каким-то странным, стал спокойнее, что ли. Вот только Джейс говорит, что сдохнет от боли из-за руны. Он видел, как Алек целовал Магнет вчера вечером в нише коридора”. Магнус сам не замечает, как стакан трескается в его руке от давления, стекло впивается в пальцы и ладонь, остатки виски попадают в рану. Жжет и болит просто адски, но это отрезвляет Бейна. Он чувствует, как глаза становятся влажными от обиды, но так надо… Алеку так надо… Возможно, теперь ему чуть легче, когда они квиты, когда счёт 1:1.
“Её отправили на дальнейшее обучение на другую базу. Алек будто выдохнул и расслабился”. Ну вот, Магнусу уже не так скверно, он хотя бы может уснуть на час-второй и не думать о том, как Лайтвуд развлекался там со своей охотницей. Рагнор сегодня слишком добр, он не приходит и не нарушает его забытья.
Проходит целая неделя, Иззи всё не перестает писать. Сообщения от неё самые разные, иногда она не рассказывает ничего об Алеке, но Магнус рад даже таким вестям. Это значит, что ничего не случилось, что с его нефилимом всё в относительном порядке, а патрулирование прошло спокойно.
“Вчера удалось сбежать из института к Мелиорну. Он знает о вас, спрашивал, не изменилось ли чего в лучшую сторону. Мелиорн сказал мне одну умную вещь: фейри прокляты, они не могут ничего чувствовать, но даже они не тратят важных людей попусту. Знаешь, вы с Алеком любите друг друга, просто ещё не осознали и не успели признаться в своих чувствах. Но это нужно ценить, ценить каждый миг вместе. Я люблю Мелиорна и знаю, что он тоже любил бы меня, если бы мог чувствовать. Я бы всё отдала, чтобы он мог, а у вас с Алеком есть все возможности, но вы не используете их”. Магнус перечитывает это сообщение снова и снова. Почему эта восемнадцатилетняя девчонка столько понимает в жизни и любви? Почему не боится открыться чувствам и совмещать их с этим глупым долгом охотников? Всё же они с Алеком не так похожи, разве что глаза почти одинаковые…
Когда следующим вечером от Из нет весточки, Бейн уже думает, что ей наконец-то надоело и она больше не станет донимать его. Но внутри появляется неожиданная растерянность: он не знает, как теперь дальше быть без этих полотен сообщений. Где-то к полуночи накатывает волнение, плохое предчувствие не покидает Магнуса. Он уже собирается лечь и привычно ждать, когда усталость победит, и он снова провалится в беспокойный недолгий сон. Но руки дрожат, а тело бьет озноб, он поднимается и делает себе горячий чай вместо очередной порции коктейлей. Телефон издает звук резко и звонко, безжалостно разрывая ночную тишину его лофта, заставляя сердце колотиться ещё чаще. После первой строчки Магнус мало что видит и различает, просто бросается открывать портал, наплевав на то, что на нём глупая домашняя пижама, ноль макияжа, а волосы напоминают гнездо — непотребный вид для Верховного Мага Бруклина. “Алека ранили”, — двух слов достаточно, чтобы захотеть умереть. Дорогу к мерцающему лиловым светом порталу преграждает разъяренный Черч. Он опасно шипит, выпустив когти и нахохлив шерсть, и ходит взад-вперед, не разрешая покинуть гостиную и умчаться в Институт. Магнусу кажется, что этот кот знает и понимает куда больше его, Рагнора и Иззи вместе взятых. Бейн невидящим взглядом снова утыкается в экран телефона, пытаясь разобраться с пляшущими перед глазами буквами. “Алека ранили. Мы его доставили в Институт, хотели позвать тебя, но этот дурак наотрез отказался. Он даже угрожал, что не разрешит нанести себе Иратце, если ты появишься здесь. Кричал, что ненавидит тебя и не хочет видеть. Это пройдет, поверь, это хороший сдвиг — Алек впервые заговорил о тебе. Пусть и так, но заговорил. Ранили в плечо, весьма глубоко, это был демон-перевертыш, но с Алеком уже всё в порядке, до утра только шрам останется. Он такой упрямый, мне с Клэри и Джейсом едва удалось скрутить его, чтобы активировать руну и сделать перевязку. Магнус, возможно, тебе покажется, что я сейчас слишком спокойна, но я волнуюсь за Алека. Он как-то странно смотрел на свою окровавленную рану, словно пытался подольше не излечиваться, чтобы заглушить душевную боль физической. А ещё… Не знаю, стоит ли тебе говорить, но… Это не было то сражение, в котором он мог бы получить ранение. Я всё видела собственными глазами: он завис, задумался, упустил момент, показал слабость”. Магнуса трясет всего так, что ноги не держат, и он просто оседает на пол, роняя телефон. Портал в последний раз мерцает и закрывается, через него никто никуда не пойдет, Черч мгновенно успокаивается и прыгает на свою подушку. Магнус чувствует себя разбитым и опустошенным, ему никогда ещё не было так страшно. Иззи сегодня безжалостна, она добивает его сообщением вдогонку: “Я всё ещё хочу верить, что ты читаешь. И если да, и ты хотя бы дернулся в сторону портала и порывался к нам, то ты любишь Алека”. Магнуса затягивает в самую настоящую чёрную дыру, наступает какая-то прострация.