— Если отец тебя здесь увидит, он прикончит нас обоих!
— Тогда я… — наклонившись, Пак заглядывает вниз, — спрячусь под кровать. Место вроде есть.
— Точно ненормальный!
Усмехнувшись, Чанёль берет лицо Бекхёна в свои руки, соприкасаясь лбами.
— Но тебе ведь нравится?
Бён поджимает губы и молчит, глядя глаза в глаза истинному. Это срабатывает как гипноз, и они одновременно тянутся навстречу друг другу, целуясь. Дыхание сбивается, как и мысли. Руки блуждают по телам, забираясь под одежду.
Омега горит от прикосновений и поцелуев, что клеймят его незримым пламенем.
Лишь сорвавшийся с губ излишне громкий стон приводит Бекхёна в чувства, заставляя вернуться в реальность и не без труда остановить Пака, готового зацеловать его с ног до головы.
— Чанёль, нам нельзя!
— Бекхён-а. Я чувствую, тебе совсем ничего осталось до течки. Я хочу провести её с тобой.
Стараясь не поддаваться и собственным желаниям, толкавшим его к альфе, Бён спрыгивает с кровати, отходя подальше.
— Это невозможно, Чанёль. Отец точно узнает, с кем я был, и тогда беды не миновать.
— Но мы не можем всегда прятаться, Бекхён. Или ты действительно хочешь выйти за Ана?
— Нет! Я… — омега поджимает губы и молчит почти минуту, прежде чем тихо, обреченно закончить, — Я не волен выбирать, как мне жить и что делать. Моя жизнь полностью зависит от отца. Мне жаль. Пожалуйста, уходи. Так будет лучше.
Пак смотрит на свою омегу, что хочется схватить его в охапку и сбежать на край света, но Пак знает, что Бекхён на такое точно не согласится, а потому поднимается, и молча выходит на балкон, откуда не без труда спускается в сад, добираясь до забора, и перелезает уже через него.
Возвращаясь в кровать, Бек сворачивается под одеялом в позу эмбриона, тихо шмыгая носом.
*
Во встревоженном близостью с истинным организме, течка наступает раньше.
Отец, не церемонясь, собирает вещи, игнорируя негодования мужа, силой запихивает его в машину, увозя из особняка, где оставляет в одиночестве мучавшегося в агонии сына.
Бекхён мечется по кровати, то кусая подушку, то скуля и всхлипывая, то выгибаясь всем телом, вспоминая ласки Пака. Всё что он может это шептать имя истинного, умоляя его о помощи.
В опустевшем доме, откуда выгнали даже слуг, звук чужих шагов звучит невыносимо громко. С помутившимся разумом, омега не сразу понимает, что в его комнате кто-то есть.
— Пожалуй, это лучший подарок, после всех твоих кривляний, — Ан оттягивает галстук, проходя к кровати, — Ты же хочешь, чтобы я тебе помог, Бекхён? Будь хорошим мальчиком, попроси. Можешь даже поумолять меня переспать с тобой.
— Нет… — Бён облизывает пересохшие губы, смаргивая подступающие слёзы, — Мне нужен только Чанёль. Убирайся!
Зло щурясь, Чжэхён усмехается, подходя ближе и скидывая с парня на пол одеяло. Бекхён пытается отползти, но его рывком притягивают обратно. Горячие ладони альфы оглаживают тело через ткань одежды. Для возбужденного омеги это худшая пытка. Выгибаясь, зажимая рот ладошками, чтобы только не стонать, Бекхён сквозь слёзы шепчет: «Чанёль-и!», — чем ещё больше выводит Ана из себя. Пижамная рубашка трещит от резкого рывка, а пуговицы разлетаются по кровати, несколько, отлетев, падают на пол.
— Не надо, Чжэхён. Я прошу тебя. Не надо.
— Не ной, Бекхён. Тебе понравится.
— Сейчас, блять, тебе понравится!
Обернувшись, Ан сразу получает резкий удар по лицу со всей силы. Весь разум Чанёля заполняет ярость. Как же он боялся не успеть приехать к Бекхёну, после того, как ему позвонил Джун, украдкой взявший номер альфы у сына. Пак избивает Чжэхёна, вышвыривая из комнаты, заставляя, сыпля проклятьями, покинуть дом Бёнов.
Чанёль дышит сбивчиво и часто, возвращаясь в спальню Бекхёна, где омега все ещё лежит, свернувшись в комок, тихо поскуливая. Стягивая через голову кофту и скидывая брюки, Пак забирается на кровать, нависая над истинным, осторожно целуя закрывавшие лицо ладошки.
— Я здесь, Бекхён-и. Больше никто тебя не обидит. Не важно, твой отец или кто-то ещё. Я всегда буду рядом, обещаю.
Омега отнимает от лица ладони, покрасневшими глазами глядя на альфу. Беря крохотные ладони в свои, Пак нежно целует каждый пальчик, спускаясь на запястья, а после припадает к подрагивающим губам, обрывая шепот: «Чанёль-и, ты пришел…».
Бекхён не хочет ни о чем жалеть, не хочет быть марионеткой в руках отца и окружающих. Прогоняя оставшиеся страхи, обнимая альфу за шею, прижимаясь к нему всем телом, Бён отдается желанию и страсти, шепча истинному свои заветные желания, которые Чанёль непременно исполнит ради омеги, особенно, если это даст им шанс остаться вместе.
*
Джун с мрачным видом прикладывает лед к синяку под глазом. Развод оказался для него болезненным не только в моральном плане, но и физическом. Узнав, по чьей милости избили сына его партнеров, а так же кто отправил в дом их семьи альфу, посмевшего поставить Бекхёну метку, из-за которой его теперь никто другой не возьмет замуж, господин Бён был в бешенстве. Зато приступ гнева его бывшего супруга сыграл омеге на руку, дав возможность предъявить обвинения в жестоком обращении.
Цзин Сян хлопочет вокруг, потому что на время, пока бывший Бён ищет себе и сыну подходящее жилье, Хуаны решили их приютить в своей квартире. В тесноте, как говорится, да не в обиде.
В доме, помимо двух старших омег только Минхён, который в дела взрослых не лезет, смотря в гостиной мультфильмы. Чанёль и Бекхён, с Тао и Ифанем в качестве поддержки, уехали делать первое УЗИ их будущего малыша.
Мин тоже умчался куда-то после короткого звонка, счастливый и воодушевленный, сказав только, что скоро привезет омегам сюрприз.
Присев после своих метаний за стол, Цзин Сян придвигает Джуну чашку чая и кусочек шоколадно-бананового торта.
— Все равно не понимаю, как можно было поднять руку на омегу.
Джун только криво усмехается, откладывая в сторону лед, шипя при этом от боли.
— Да ладно. Главное, что теперь он не сможет больше давить на Бекки. Остальное ерунда. Давно надо было добиться развода, так что сам виноват. Жалею только, что как следует защитить сына так и не смог.
— Ну, теперь о нем позаботится Чанёль. Он хороший альфа.
Хмыкая, Джун кивает, отпивая чай.
В коридоре хлопает дверь и слышится тихое шиканье и смешки. Узнавая знакомый голос, Цзин Сян хмурится.
— Мин, что ты там опять замышляешь?
Зайдя на кухню, альфа с довольным видом произносит:
— Как обещал, я привез вам сюрприз!
Обернувшись, глянув куда-то в бок, Мин широко улыбается, пропуская вперед второго альфу. Взмахнув руками, Цзин Сян подорвался с места, бросившись к нему с объятиями.
— Сяомин! Почему ты не сказал заранее, что приезжаешь? Вот уж точно сюрприз. Два года тебя не видели в твоем Китае.
Альфа только посмеивается, обнимая омегу в ответ.
— Дела, работа, как обычно.
Скользнув взглядом за плечо омеги, альфа нахмурился, замечая молчаливо попивавшего чай гостя, светящего фонарем под глазом. Проследив за его взглядом, Мин усмехнулся, подмигнув тихо посмеивавшемуся мужу.
— А это Бён Джун. Он пока живет у нас.
Альфа улыбается, представляясь омеге.
— Ясно. Хуан Сяомин. Младший брат Мина.
— Ладно, садись скорее. Познакомитесь за чаем. Милый, помоги накрыть на стол.
— Конечно, Сян.
Пока Сяомин усаживается за стол на противоположный конец стола от Джуна, с интересом разглядывая омегу напротив, Цзин Сян утаскивает мужа в дальний конец кухни, изображая деятельность по доставанию чашек общими усилиями.
— Твоих рук дело?
— А почему бы нет. Мне ли не знать любовь моего младшего брата к шоколаду. А уж когда Джун сказал, как любит чай с бергамотом…
Оглянувшись, поглядывая на улыбавшихся мужчин, Цзин Сян, посмеиваясь, вздохнул:
— Вот и последних пристроили. Что ж, сюрприз и, правда, удался!