С замиранием Ви слушал друга, боясь дышать или как-то потревожить, сжимая и разжимая пальцы. И это всё он пережил? В ту ночь? Какой же примитивной сейчас была в сравнении теория «родственник в больнице» с тем, что произошло на самом деле.
— Слушай, Тэхён, у тебя ведь есть младшие братья и сёстры?
Не сразу поняв, что вопрос относился к нему, помедлив, Ви качнул головой, прикусывая несильно губу.
— У меня тоже. И у этого паренька — его младшая сестрёнка. А родители? Что о них говорить, когда о случившемся узнают уже после, стремглав прибегая в больницу и всячески пытаясь утешить своего малыша, да вот только сама мать (отца у них не было!) ребёнка была избита, с ссадинами и синяками. Но держалась стойко, прижимая Квона к груди, тихо-тихо плача, смотря невидящими глазами на меня, на бегающих докторов, молясь лишь об одном, чтобы маленькая Куанг была в порядке.
Тэхён сглотнул, унимая взявшуюся дрожь в руках. Физически стоять было тяжело, а слушать — подавно, ясно видя всё это перед глазами, но он не перебивал, застыв на месте.
— Помнишь, что я сказал тебе про «Смерть»?
— Что держать её… хреново… Но, Юнги!.. Нет!
— Всё так, она умерла на моих руках…!
Финал. Последний аккорд и всё затухает. Ни звуков, ни мыслей — пустота.
— Это не так, — Тэхён ринулся в сторону Шуги, навалившись на него, пригвоздив к траве. — Это неправда! Нет! Нет! Нет!
— Конечно, я бы тоже так хотел… Но только я виновен.
— Ты ошибаешься! Ошибаешься! — кричал неистово Ви, выпрямляясь и хватая правой рукой за куртку, со злостью смотря тому в глаза. — Ты ни в чём не виноват, — и, вздохнув, разжал пальцы, опуская вниз голову, пряча глаза за чёлкой: — Никто не знал, что так получится. Ни ты, ни этот мальчик, но… есть ли застрахованные от смерти? Ты сделал всё, что было в твоих силах.
— Считаешь меня героем? А не я ли сидел и смотрел, когда мог встать и помочь. Тогда конец был бы другим. И девочка спасена, и мама в порядке, и Квон бы не лишился…
— Юнги…!
— Понимаешь, в моих силах было всё изменить, но я просто…
Ким накрыл его рот ладонью, он больше не мог это слышать, но собственные слёзы были за гранью его сил, потому и не смог сдержать — потекли сами. Столько навалилось — было больно от всего этого, но, игнорируя, снова подставлял себя, ради того, чтобы помочь близкому сердцу человеку, да и мог ли он бросить его в такой ситуации? Нет, и никогда бы не смог, даже если бы всё это было спланировано. Ни за что. Никогда.
— А кто знал? Мы — люди, нам свойственны ошибки. Это — опыт. Нельзя ничего предугадать сразу, но… всегда, как ты сказал, можно попытаться изменить свою судьбу, судьбу другого человека. Ты прав: порой то, что мы хотим, не суждено случиться. В этой реальности. В этот день. Мгновение… Я это понял! Но на что мы тогда живём, если продолжаем бегать, — с горечью подметил Ви, убирая руку. Всё так — он спасался от своих чувств, эмоций, натягивая смущённую улыбку и потешаясь с Чонгуком, завидуя, но не осознавал этого в самом деле, как Чон просто и ясно давал знать о своих намерениях и чувствах. — Но больше я не хочу продолжать путь в никуда. Я хочу быть с тобой, Шуга. Разделять твою боль и страдания. Помогать, если это в моих силах. Как и сейчас, мне важно твоё доверие. Пускай ты никогда не воспримешь меня всерьёз, я это понимаю, но главное — принимаю… И вот, когда ты рядом и тебе нужна помощь, не важно какая!.. Прошу, дай мне об этом знать! Потому что ты… — и он замолкает, отсчитывая десять секунд, позволяя решающим словам наконец-таки вырваться на свободу. Триумф! Победа! Он смог!.. — Ты мне нравишься, Мин Юнги. Нравишься.
Каждый из них чувствует неловкость.
Хочется убежать, сказать, что это была шутка или «нравится» в том ракурсе, что ты «хороший» человек, но… сколько можно, в самом-то деле? Тэхён не мог продолжать по-новой, когда ему предоставили такой шанс, когда он сам осознал всё.
— Скажи хоть что-нибудь… — отводя взгляд, просит шёпотом блондин. Всё внутри бушует — как же сложно открываться перед людьми, даже перед теми, которых ты знаешь больше трёх лет.
— Слезь с меня.
— Э-э?!
— Ты тяжёлый.
— А? Л-ладно… — и Тэ послушно делает это, с непониманием моргая.
— Я, кстати, знал об этом. Как? Ты избегал работать в паре, специально ходил с Чоном под руку, особенно, когда видел меня, а уж когда мы оставались наедине, пытался себя занять чем-то, чтобы лишний раз не беспокоить меня.
— А ты не думал, что я мог просто тебя ненавидеть! — нотки обиды отразились в словах.
— Думал, а потом, взвешивая всё, смог дать именно эту характеристику твоему поведению. Но твои чувства походили на что-то нестойкое. Ты не мог в них разобраться, путаясь, а я… не хотел тебе в этом помогать.
— Как честно с твоей стороны…!
— Однако этот инцидент помог тебе принять себя.
— Как будто ты предполагал, что если…
— Не продолжай. Я меньше всего думал тогда о ком-либо из вас, но чувствуя полную подавленность, написал именно тебе, притом не глядя.
— Всего лишь «под руку попался»! И сейчас, когда я признался о сокровенном, — Тэхён бессильно сжал майку на груди, в этот миг его пронзила колющая боль и появилось престранное чувство, описать которое он был в данный момент времени не в силах, но это нечто большее, чем разочарование, стыд и страх, эпопея некоторого падения в саму бездну, а дальше — все те болезненные чувства и эмоции, что обволокли его, представ в одном флаконе, — для тебя это кажется чем-то таким… нормальным? Шуга, да что с тобой не так?!
А лежащий парень лишь усмехнулся, откидывая голову назад и закрывая глаза рукой, которую ловко смог освободить от придавившей её чужой ноги.
— А что ты от меня хочешь, Тэхёнушка? Что я кинусь тебе на шею и буду благодарен за то, что некто вроде тебя смог проявить в мою сторону нечто большее, чем простые приятельские и дружеские отношения?.. Я тебя просил об этом? Как-то намекал, что именно это мне надо от тебя — ты сам загнал себя в ловушку чувств! А теперь хочешь винить меня во всём?
— Нет, — зажимая уши рукой, слёзно проговорил Ви. — Прекрати! Это не так! Ты…
— А что я…? Понимаешь, я просто… — и Шуга, отрываясь от травы и убирая руку, отрешённо посмотрел на возвышавшегося страдателя, не видя как бы его, а смотря вдаль, вспоминая о тех минутах в больнице. Сломлен. Потерян. Виновен. — А меня больше нет. Точнее оболочка — да, существует, но я уже… всё? Перегорел! Все эти дни пытался привести себя в порядок, но… не смог. Решил вернуться к ребятам, но набрал лишь твой номер. Не подумай, это ничего не значит и не даёт тебе какую-нибудь надежду, просто… ты мог бы вернуть меня к жизни? К тому, кем я был? Но… это не в твоих силах — у тебя у самого проблемы. Например, что ты, Тэхён, будешь делать с растоптанными чувствами?
Всё, что было озвучено, Ким услышал, получив, как ни странно облегчение. Пришло понимание: Мин рассказывает о своих страданиях и проблемах. Не это ли делает Ви чуточку ближе к нему? Пускай всего лишь каких-то ноль целых пять десятых процентов, но что-то да есть! И за это стоит ухватиться.
Вытирая слёзы (к тому моменту Мин встал и смотрел в небо), подходит к нему и берёт за запястье, а после тыльную сторону ладони невесомо целует и, не отпуская, тянет на себя уже не сопротивляющегося, но точно не ожидавшего такого порыва Юнги к себе, притом свободной рукой сильно прижимая его со спины, дабы пресечь всякие попытки бегства.
— Дотянусь, — решительно произносит Ви: — Обязательно дотянусь до тебя: твоего сердца, разума. Вылечу, спасу, помогу и не оставлю, даже, если ты меня будешь отталкивать, я… готов это терпеть. Не сдамся, изменю твою судьбу, но не отступлю! Ты мне действительно нравишься, Шуга. И ради этого я буду биться и в сто закрытых дверей! Только… положись на меня, доверься, и я сделаю нереальное для тебя.
(…И себя).