СССР первым признал государство аль-Сауда и установил с ним дипломатические отношения, что в значительной степени способствовало укреплению международного положения государства саудовцев. Договор же с Великобританией (Договор Г. Клейтона) — традиционным партнером Хиджаза — о признании правительства аль-Сауда был подписан позже, в мае 1927 года. В 1932 году Королевство Хиджаз, Неджд и присоединенные области было переименовано в Королевство Саудовская Аравия во главе с Абдель Азизом аль-Саудом. Именно на эти годы пришелся период работы Назира Тюрякулова в качестве полпреда СССР.
В ответ на письмо советской стороны от 2 июля 1928 года, в котором сообщается о переводе дипломатического агента и ген-консула Карима Хакимова из Саудовской Аравии, король счел необходимым «выразить нашу радость в связи с теми стараниями, которые прилагались его превосходительством агентом к укреплению добрых отношений и дружбы между двумя странами. Эти старания оставили прекрасное впечатление». В королевском послании было высказано также удовлетворение в связи с прозвучавшим в письме советского правительства от 9 июля 1928 года желанием СССР укрепить дружественные связи, существующие между двумя странами, и назначить «его превосходительство Назира Тюрякулова дипломатическим Агентом и Генконсулом при нас».
Аль-Сауда не было в тот момент в Хиджазе, но 3 октября 1928 года новый полпред был «надлежащим образом» встречен его сыном Фейсалом, являвшимся наместником короля в Хиджазе. Несмотря на некоторое отступление от протокола, высказанные в послании монарха заверения в том, что советский полпред «встретит от нас и членов нашего правительства уважение и наилучшее отношение для укрепления существующих между обеими странами дружественных связей», давали Н. Тюрякулову возможность для установления в будущем контактов с королевской семьей.
И он не замедлил этим воспользоваться. В своей речи при вручении верительных грамот Назир Тюрякулов подчеркнул, что, идя «по стопам своего предшественника, я буду всемерно стремиться к развитию тех дружественных отношений, которые так счастливо установились между королевством Геджас, Неджд и Присоединенные Области с одной стороны и СССР — с другой. При выполнении моих обязанностей, возложенных на меня моим правительством, я буду рассчитывать на сочувствие и поддержку Его Королевского Величества. Я надеюсь пользоваться тем же доверием, каким пользовался мой предшественник. Позвольте выразить уверенность, что связи и отношения будут развиваться в интересах обеих стран».
Ответная речь принца Фейсала при вручении Н. Тюрякуловым верительных грамот была выдержана в лучших дипломатических тонах. За протокольными фразами можно было разглядеть готовность активно сотрудничать с Советским Союзом при посредничестве его нового представителя. Это выразилось и в пожелании «благополучного пребывания и успеха в Ваших трудах», а равно в заверениях в том, что полпред СССР может рассчитывать на полное содействие со стороны правительства.
После года работы Назира на аравийской земле произошло повышение его дипломатического статуса: Центральный Исполнительный Комитет СССР назначил его «Чрезвычайным Посланником и Полномочным Министром при особе Е. К. В.». 26 февраля 1930 года в Мекке Н. Тюрякулов вручил принцу Фейсалу верительные грамоты, аккредитующие его уже в качестве Полномочного Министра и Чрезвычайного Посланника. Стороны вновь обменялись речами, тон и эмоциональная насыщенность которых свидетельствовали о заметно возросшем за этот год уровне взаимной симпатии и доверия.
Очевидно, что целью смены статуса, по сути — нового назначения, являлось укрепление и усиление дружественных отношений к взаимному удовлетворению сторон. В своей речи советский полпред счел необходимым особо подчеркнуть, что он высоко ценит те отношения, которые сложились лично у него с членами королевской семьи. «Я приложу все свои силы для осуществления этой задачи, опираясь на высокие симпатии и благосклонные отношения, которых я удостоился со стороны Его Королевского Величества, со стороны Вашего Высочества, а также государственных деятелей со времени моего прибытия в эту страну. Я надеюсь, что встречу те же симпатии и то же отношение в своей новой деятельности. Я прошу Ваше Высочество соблаговолить передать Его Королевскому Величеству мои симпатии и добрые пожелания Его Величеству членам королевского дома и стране».
Ответная речь Фейсала была не менее дружественной: «…те благородные симпатии, на которые Вы изволили указать, и те добрые пожелания, которыми Вы выразили стремление к продолжению дружественных и лучших отношений и укреплению их, являются для нас общими чувствами.
Я не сомневаюсь, что сегодня Мы открываем новую эпоху в отношениях наших стран, и этим закладывается прочный фундамент дружбы между ними. Я уверен, что при выполнении возложенной на Вас задачи Вы будете встречать со стороны Его Королевского Величества благосклонное отношение и всяческое содействие, а со стороны моей и государственных деятелей — действительное желание помочь Вам во всем, что способствует укреплению дружественных отношений между обеими странами.
С этими чувствами принимаю от имени Его Величества, моего Великого отца, Ваши верительные грамоты и прошу Вас соблаговолить передать высокие приветствия и добрые пожелания Его Превосходительству господину Председателю ЦИК СССР и его благородной нации от имени Его Королевского Величества и его народа. Я желаю Вам успеха в Вашей деятельности».
Разумеется, что достичь такого признания своих заслуг Н. Тюрякулову было непросто. Ведь хотя сам по себе более высокий дипломатический статус и открывал перед ним двери в высшие эшелоны власти страны, он не мог служить пропуском к неформальному общению с монархом и его ближайшими родственниками, в том числе и с будущим королем — принцем Фейсалом. Для того чтобы завоевать их личные симпатии, одних протокольных мероприятий было недостаточно. Приходилось действовать на самых разных направлениях: искать «подходы к трону» через членов правительства, дарить подарки им самим и оказывать на основе созданной при полпредстве амбулатории медицинские услуги членам их семей, не говоря уже о необходимости постоянно преодолевать десятилетиями складывавшееся влияние британцев.
Одним из наиболее влиятельных советников короля был Юсуф Ясин, встречу с которым Н. Тюрякулову организовал и. о. министра иностранных дел Фуад Хамза, с которым у полпреда с самого начала его работы сложились добрые и деловые отношения и практически полное взаимопонимание. Кстати, именно Хамза порекомендовал Н. Тюрякулову сначала сделать формальный, ни к чему не обязывающий «предварительный визит королю для засвидетельствования почтения и симпатии», а подробную и содержательную беседу с монархом провести после встречи с Ясином.
Эта встреча с советником короля имела принципиальное значение для всей дальнейшей работы Н. Тюрякулова в Саудовской Аравии, поэтому он подробно сообщает о ней в НКИД. «После предварительных любезностей, обычных при первом знакомстве, я передал ему привет от Хакимова и его сожаление, что он не имел возможности «за неимением времени» посетить его лично. Далее я заявил, что по установившейся между ним и Хакимовым традиции буду с ним говорить о наших делах, что при этом рассчитываю на его испытанную искренность к СССР и что каждый раз откровенно, без «официальностей», и что иным путем трудно решить наши вопросы. Он ответил готовностью на установление таких отношений.
Тогда я начал с истории советско-геджасских отношений, изложил принципы нашей внешней политики, в частности, по отношению к Сауду, отметил особо сочувственное наше отношение советского правительства и советской общественности к борьбе Сауда за свободу и культуру страны, отметил, что первый период совете ко-геджасских отношений вселял нам много надежд. Затем изложил ему, как постепенно ухудшалось отношение гепра к нам и к нашим торговым организациям, иллюстрируя примерами (бойкот с участием чиновников, арест сотрудников Руссотюрка и высылка их и т. д.). Перейдя к последнему периоду, я отметил, что для нашей торговли создан исключительный режим, не применяемый Геджасом ни к одному иностранному государству. «Мы, как и другие, этот режим понимаем как фактическое запрещение нашей торговли при наличии в стране свободы торговли. Наконец, этот режим несовместим с интересами и СССР и Геджаса, для экономической независимости последнего. Этот режим мы считаем нетерпимым с точки зрения дальнейшего развития наших отношений. Москва в недоумении. Мы спрашиваем — что же дальше? Вместо установления такого режима гепра могло бы предварительно сообщить нам свои соображения, попытаться урегулировать эти вопросы посредством переговоров и обменом мнениями». Далее я перешел на заявление Фуада о готовности короля к переговорам, на наше отношение к этому заявлению и закончил вопросом об эквивалентах.