Во всяком случае сейчас ясно одно: используя каждый случай и поддерживая заинтересованность геджасского правительства в торговых отношениях с СССР, необходимо в той или иной форме реагировать на поставленные перед нами условия.
Во всяком случае мы надеемся получить от НКИД в ближайшем будущем директивные указания относительно нашей тактической линии. Судя по всему нам не следует при оценке создавшегося положения впадать в ту или другую крайность. Не следует также скрывать от себя необходимость продолжительных и настойчивых усилий для прорыва созданного против нас враждебного фронта.
Н. Тюрякулов
Джедда, 25-IX-30.
Отпечатано: в 4 экземплярах:
1 — Члену Коллег. НКИД т. Карахану,
2 — Секретариат Колл. НКИД,
3 — В 1 Вост. Отд. Т. Пастухову,
4 — Архив Полпредства.
31/с
28. IX. 30
Советско-геджасские отношения
Прежде всего необходимо констатировать тот факт, что возложенная на нас НКИД основная задача — оформление советско-геджасских отношений в форме дружественного и торгового договора — нами не выполнена. Официальные переговоры, продолжавшиеся около года, пока не дали никаких конкретных результатов и зашли в тупик.
Выше я указал, как расширяются внешнеполитические связи Ибн Сауда и медленно укрепляются международное положение его государства. Но, как это было видно из приведенных фактов, развитие внешнеполитических связей Ибн Сауда идет не по тому руслу, которое было бы желательно с точки зрения наших интересов. Наряду с Англией, ставившей до сих пор всякие рогатки на нашем пути в Аравии, начали обозначаться контуры Франции, которая не менее, чем первая, будет пытаться не допускать нас в Геджас.
В области внутренней жизни страна переживает ряд тяжелых затруднений — финансовый и экономический кризис. Учитывая экономический кризис, свирепствующий в большинстве мусульманских стран, невозможно возлагать какие-либо надежды на будущий хадж в смысле улучшения хозяйственного положения Геджаса.
В правительственном аппарате на командных позициях продолжает доминировать англофильская клика Фуада Хамзы, руководимая и поддерживаемая шейхом Абдуллой Филби и сэром Рианом. Эта клика, которая обкрадывает страну и политически, и буквально, продолжает контролировать все внешние дела государства. Не успев ликвидировать одно затруднение (Девиш), страна вступила в полосу других внутренних и внешних затруднений.
Такова была внутренняя и внешняя ситуация, на фоне которой протекали наши переговоры с геджасским правительством, имеющие целью урегулирование спорных вопросов и заключение дружественного и торгового договора между СССР и Геджасом.
При этих условиях назначение Фуада Хамзы в качестве представителя Геджаса для переговоров с нами, как я в свое время отмечал перед НКИД, помимо формального основания имело тот тактический смысл, что король этим одним ходом снимал с себя перед нами наш упрек в нежелании сблизиться с нами и в то же время, ставя эти переговоры под фактический контроль Англии, снимал с себя перед последнею всякую ответственность. Таким способом он прощупывал уровень англо-советских отношений, в зависимости от которых он, по-видимому, хотел решить вопрос в ту или в другую сторону Последующий ход событий, как думаю, до известной степени подтвердил правильность наших предположений.
Однако это положение ни в коей мере не должно стушевать перед нами другую сторону вопроса. Было бы ошибочно полагать, что Ибн Сауд совершенно не проявлял никакой инициативы и все предоставил свободному течению обстоятельств. Прежде всего за это говорит самый факт вступления его в переговоры с нами. Этот факт летом прошлого года, когда он только готовился к борьбе против Девиша и когда он не знал заранее, с кем придется при этом иметь дело, расценивался им, как выгодный козырь в будущих его переговорах с Багдадом и Лондоном. Под знаком этих политических моментов начались наши переговоры.
Краткая годовая история наших переговоров с геджасским правительством слагается из следующих, характерных для внешней политики Ибн Сауда моментов.
Начавшись летом 1929 г., переговоры в начале приняли характер нормальных переговоров и внешне дружественного обмена мнениями по вопросам, выставленным сторонами. Хамза заявлял о принципиальной приемлемости для геджасского правительства и отсутствии с его стороны возражения против представленного мной проекта дружественного договора. В свою очередь мы дали ему благожелательный ответ по поводу высказанных Хамзой геджасских пожеланий о взаимном запрещении враждебных обеим странам политических организаций и оказании правительством СССР содействия транзиту паломников через его территорию. В такой обстановке взаимного внешнего благожелательства происходили наши переговоры, вращавшиеся, по соглашению с Хамзой, вокруг вопросов дружественного договора. Желая максимально использовать этот внешне благоприятный период советско-геджасских отношений, мы не хотели обременять происходившие переговоры тяжелыми вопросами советской торговли в Геджасе, т. к. учитывали предыдущие жалобы геджасского правительства на дезорганизацию геджасского рынка нашей торговлей. Наши переговоры фактически подходили к концу, т. к. неразрешенным остался небольшой круг вопросов (вакуфы, гражданство), которые при стремлении геджасцев к сближению с нами могли найти ту или иную форму для своего окончательного или временного решения. Пресловутый вопрос о «компенсациях», которые могут быть представлены советским правительством в ответ на заключение советско-геджасекого дружественного да и торгового договора, в этот период переговоров не поднимался, хотя он упорно ставился Хамзой до начала наших переговоров. В такой обстановке мы подошли к 14 декабрю 1929 г., когда Фуад Хамза своим заявлением, содержание которого известно НКИД, по своей инициативе расширил рамки переговоров, предложив включить в круг наших переговоров и вопросы торгового договора. Сущность этого заявления вкратце сводилась к следующему: с целью демонстрации чувств дружбы, которые геджаспра питает к СССР, и ускорения переговоров король решил ликвидировать исключительный режим, созданный для советской торговли в Геджасе. Письменное подтверждение этого акта геджас. прав, будет вручено советскому представительству в течение ближайших 2-х недель, т. к. это требует оформления у наместника и предварительной подготовки местных органов. НКИД был немедленно поставлен в известность после того, как я получил от Хамзы утвердительный ответ на мой вопрос — могу ли, основываясь на этом его устном заявлении, сообщить НКИД об окончании исключительного режима, как о совершившемся решении королевского правительства.
Это заявление открыло нам путь для включения и вопросов советской торговли в круг наших переговоров еще до окончания наших переговоров по дружественному договору. Никаких условий для завершения наших переговоров со стороны Хамзы выставлено не было. Я немедленно представил ему ту статью известного НКИД проекта договора, которая касается принципов советской внешней торговли, и предложил ему развернуть наши переговоры по торговому вопросу, придерживаясь тех принципов, которые изложены в указанной статье. Этим моментом заканчивается первый «благополучный» период наших переговоров с геджасским правительством. Затем в начале 1930 г. произошли крупнейшие сдвиги в англо-саудовских отношениях; о выдаче Фейсала Девиша англичанами, встреча Ибн Сауда с верховным комиссаром в Ираке и иракским королем Фейсалом, заключение недждо-иракского договора от 10 марта и общее улучшение англо-саудовских отношений. Произошел перерыв в наших переговорах с геджасским правительством, т. к. представитель геджасского правительства Хамза спешно выехал к королю и вернулся в Мекку через полгода (12 мая). Желая быть в курсе геджасских настроений по нашим вопросам, я продолжал поддерживать связь с эмиром Фейсалом, хотя официальных полномочий от короля на ведение с нами переговоров [он] не имел и не имеет. Я ставил ему наши вопросы в плоскости реализации заявления Хамзы от 14 декабря 1929 г., сделанного им от имени короля и задержанного необходимостью осуществления некоторых предварительных мер формального свойства. Эмир Фейсал так же говорил о том, что вопрос принципиально решен в пользу советской страны и что с оформлением вопроса он вынужден подождать, т. к. он не в курсе практических наших переговоров с Хамзой, и что вопрос должен быть подвергнут еще раз утверждению короля. Эмир Фейсал действительно ничего не понимал в этих вопросах. Свою беседу с Фейсалом я рассматривал, как шаг для выяснения геджасских настроений. Ответ Фейсала был совершенно неудовлетворителен с этой точки зрения и сигнализировал о наступлении новой полосы в наших отношениях. Однако нужно было выяснить действительное лицо наших партнеров и их стремления. Это было возможно проделать лишь с возвращением короля и Хамзы. После нескольких встреч, во время которых я повторно ставил наши вопросы с целью продолжения и скорейшего завершения наших переговоров, а также оформления официального заявления геджасского правительства от 14 декабря пр. года, 13–14 июля с. г. Хамза представил мне письмо (без подписи), в котором заявляет следующее…