Внешне мы вернулись к положению, в котором мы находились до введения исключительного режима в конце 1928 г. — советская торговля свободна, договорная база отсутствует. Анализируя факторы, приведшие Ибн Сауда к отмене исключительного режима в отношении н/торговли, необходимо помнить следующую обстановку: Сауд беспрерывно подвергается политическому нажиму и военным ударам со стороны Англии, ее арабских колоний и их агентов. Сауд вынужден идти на чрезвычайные жертвы и расходы. В то же время кризис и связанные с ним падение хаджа и торговли в стране дезорганизовали финансовые планы Сауда и опустошили его казну. В этих условиях Сауд вынужден искать разрешение своих неотложных задач по содержанию армии, аппарата власти и племен посредством предоставления концессии, нажима на фискальный аппарат (повышение пошлин в т. г.), заключения займов у частных лиц, попыток добиться у нас долгосрочного (на 15 лет) товарного кредита (на 1 млн. англ, фунтов), объявления общего годового мораториума по своим внутренним и внешним долгам и т. д. и т. п.
Тактика Ибн Сауда в отношении нас была проста: не отменяя исключительного режима и оттягивая переговоры по договорам, выставлять на первый план вопрос о товарном кредите. Ибн Сауд убедился в бесполезности такой тактики — особенно после того, как эмиру Фейсалу в Москве (лето 1932 г.) твердо и прямо было заявлено, что совпра не намерено добиваться заключения дружественного и торгового договоров ценой предварительного предоставления ему товарного кредита. Немаловажную роль в дальнейшем сыграл вопрос о нефтяном долге саудовского правительства Союзнефтесиндикату. В результате Ибн Сауд отступил на вторую линию: Ибн Сауд отменил исключительный режим в отношении совторговли в качестве первого пробного шага и снова занял (надолго ли?) выжидательную позицию. Советскую политику Ибн Сауда, которую он начал проводить с начала 1933 года, следует охарактеризовать следующими чертами: продолжать с нами переговоры по договорам и одновременно зондировать почву насчет возможности заключения соглашения о товарном кредите, опираясь на отмену исключительного режима, как на дружественный акт Сауда по отношению к совпра. Перейду к фактам, которые подтверждают мои выводы.
Переговоры по договорам
С предыдущей почтой я послал НКИД проект дружественного договора, который Сауд готов подписать с нами без дальнейшего промедления. Далее, Сауд готов продолжить с нами переговоры с целью заключения и торгового договора. Подчеркнув, что Сауд имеет в виду по заключении обоих договоров начать с нами переговоры о «Геджасских вакуфах в СССР» и способах окончательного урегулирования этого вопроса на основе компенсирования Геджаса советским правительством за национализированные последним геджасские вакуфы.
Наше предложение включить в проект дружественного договора статью о недискриминации советской торговли и ее равноправии с торговлей третьих стран не встретило со стороны Сауда принципиальных возражений. Фуад Хамза по этому поводу заявил мне, что его правительство, считая советское предложение принципиально приемлемым, в то же время находит более рациональным ввести эту статью не в дружественный, а в торговый договор. Он мотивирует это тем, что статья трактует торговый вопрос. Что же касается торгового договора, то первая статья его проекта вполне покрывает советское предложение. Если советское правительство считает формулировку первой статьи проекта торгового договора не вполне удовлетворительной, то саудовское правительство готово пойти навстречу совпра и внести в нее необходимые изменения и добавления.
Такова теперешняя позиция саудовского правительства по вопросу о договорах и дальнейшем развитии саудо-советских отношений.
Фуад Хамза ссылается на «проект торгового договора». Речь идет о проекте торгового договора, который во время моих прошлогодних переговоров с Ю. Ясином я начал было вырабатывать совместно с ним. Выработка этого проекта ограничилась составлением двух статей. Наши переговоры прервались тогда, во-первых, из-за крупных разногласий между нами по вопросу о торгпредстве и, во-вторых, упорного стремления арабов поставить параллельный вопрос о товарном кредите. Напомню содержание этих 2 статей. 1) Исходя из дружественных отношений между правительствами Геджаса, Неджда и присоед. Областей и Правительством СССР, правительство Геджаса, Неджда и присоед. обл. заявляет, что советская торговля на его территории свободна и пользуется положением в соответствии с законами Геджаса и Неджда на основе ее равноправия с торговлей других стран. Также и геджасо-недждийская торговля на территории СССР пользуется аналогичным положением. 2) Советские торговые организации обязаны, если пожелают, заняться торговой деятельностью в Геджасе, Неджде и прис. обл. — зарегистрироваться у местных властей в соответствии с законом о регистрации (торговых) обществ и подчиняться местным законам и распоряжениям.
Теперь перейду к моей основной беседе с Ибн Саудом, имевшей место в июне в его мекканском дворце.
Ибн Сауд заявил мне, что он чувствует наличие каких-то колебаний в арабской политике совпра, и это он усматривает в том обстоятельстве, что Фейсалу во время его пребывания в Москве не дали сразу ответа по вопросу о кредите, и что передача этого вопроса сначала Полпреду в Анкаре, а потом Полпреду в Джедде могла произойти вследствие каких-либо неясностей. При этом он подчеркнул, что все это только его впечатление.
Я ответил ему, что н/точка зрения по поставленному им вопросу ему известна и что советская политика дружбы в отношении Аравии не подвергалась принципиальным изменениям, которые могли бы вызвать какие-либо колебания у руководителей советского государства. Мы хотим нормализации, укрепления наших отношений с Аравией посредством заключения договоров. Путь, избранный нами для достижения н/основной цели вполне приемлем для обеих сторон и соответствует их интересам. Опыт 5 лет показал, что геджасский рынок не мог быть дезорганизован советской торговлей, которая была под запретом, и тем не менее исключительный режим существовал столько времени и обосновывался именно дезорганизаторским характером совторговли. Геджас и его правительство только проиграли. Что касается передачи вопроса в Анкару и в Джедду, то я не в курсе обстоятельств, вызвавших такой оборот дел. Во всяком случае было [бы] весьма желательно, чтобы отмена исключительного режима произошла не в начале 1933 г., как это случилось, а перед поездкой Фейсала в Москву.
Ибн Сауд ответил, что он вполне удовлетворен этим ответом и вполне понимает справедливость н/соображений. Далее Ибн Сауд пбставил вопрос об основных намерениях совпра в Центральной Аравии — желает ли совпра ограничиться здесь торговою деятельностью или оно имеет здесь более широкие планы. Если совпра выбрало себе первый путь, то тогда устанавливается одно положение. Двери открыты, препятствий не имеется, советские торговые общества могут заниматься торговой работой. Если совпра выбрало себе второй путь, то пусть оно мне это скажет прямо и откровенно, тогда создается другое положение. Прошу вас мой вопрос передать в/п рав ител ьству.
Затем Ибн Сауд стал говорить о своем стесненном политическом положении и о своих надеждах «сначала на аллаха, а затем на СССР, Турцию и Персию». Затем он стал оценивать каждое из этих государств. О Турции он отозвался похвально: турки много пережили, имеют опыт и силу, друзья СССР, но нуждаются в помощи крупной державы, как СССР. Персия, по его мнению, еще не установилась и не созрела для дела. Основой основ является СССР. Развивая дальше свою мысль, Ибн Сауд так сформулировал свои пожелания и намерения: «Я нуждаюсь в советской помощи. Я хочу иметь поддержку СССР в военно-политических вопросах. Пусть Советы руководят мной. Я, а за мной и моя сила будет идти за Советами. Советы могут распоряжаться мной как угодно в интересах СССР и арабов». Затем он вызвал Абдуллу Сулеймана, предварительно предложив ему н/ответ передать ему, в Риад, через Минфина. А. Сулейману он приказал быть посредником при получении н/ответа. Анализ и оценку саудовского вопроса должны произвести НКИД. Прошу дать мне необходимые директивы по этому вопросу. Добавлю, что в детали этого вопроса до получения в/директив я счел для себя [вдаваться] невозможным, хотя по ходу мысли Сауда ясно было видно, что Минфин уполномочивает детализировать передо мной этот вопрос. Но из «частной» беседы с Мухсин Таиибом (агент Минфина), приехавшим за мной в Джедду, мне стало ясно, что саудовское правительство желает поставить перед нами снова вопрос о товарном кредите, прибавив к нему еще — если возможно, — вопрос о приобретении им в СССР оружия всех видов. Выбор контингента товаров, которые могут быть предложены нами им (собственно оружие или такие товары, как цемент, железо, лес и т. п.) на основе кредита, предоставляется нам.